Премьер принял в Сочи иностранных инвесторов и признал кризис закончившимся

Но наверху, у Владимира Путина, Герхарда Шредера и Алексея Миллера и с этим все было в порядке. Переводчик на этой встрече был нужен только господину Шредеру, и то только когда его собеседники говорили на русском.

Владимир Путин интересовался, когда будет готов трубопровод "Северный поток", и Алексей Миллер отвечал, что в 2011 году (раньше были планы насчет 2010 года).

Господин Шредер в ответ на следующий суровый вопрос российского премьера отвечал, что уверен в экологической безопасности проекта и что ни за что бы не возглавил совет акционеров, если бы не был в этом уверен.

В подтверждение своих слов он рассказал о том, что уже готов и в октябре будет представлен "проект, в котором даются исследования, показывающие безопасность прокладки трубы по дну моря, и решение проблемы боеприпасов, захороненных в море после второй мировой войны".

Тут он взбудоражил воображение сообщением о том, что один только этот проект обошелся в 100 миллионов евро. Цифра произвела впечатление на господина Путина, только было непонятно какое.

Другие иностранцы ждали Владимира Путина поздно вечером здесь же, в резиденции "Ривьера". Сюда пришли главы Дойче Банка, "Роял Датч Шелл", "Икеа", "Сименса", "Коноко-Филлипс", "Тоталь", "Мицубиси", "Шеврон", "Би-Пи"... Здесь были люди, для которых понятие "мировой финансовый кризис" — не чужое. Они — его, может быть, и производители, и жертвы. Я бы не удивился, если бы после встречи с господином Путиным, в приподнятом настроении вернувшись к себе в номер в сочинском отеле "Редиссон-Лазурная" и ознакомившись с последними биржевыми сводками, какой-то участник этой встречи принял бы их слишком близко к сердцу и утром его бесчувственное к колебаниям биржевых котировок тело нашла бы в гостиничном номере насмерть перепуганная горничная.

Но сейчас капитаны мировой экономики (некоторые, даже, может быть, полковники) ждали в маленьком фойе господина Путина, который только что встретился с премьер-министром Болгарии господином Станишевым и почти на час уединился с какой-то своей целью.

Бизнесмены проявляли некоторую нервозность. Было уже темно, неожиданно началась гроза, засверкали молнии и — ... нет, Владимир Путин не вошел еще. Он вошел, когда прекратилась и гроза, и ливень.

Речь премьера должна была поселить в душах этих людей покой и уверенность в том, что единственный островок стабильности в этом безумном мире — Россия.

— После событий на Кавказе,— заявил господин Путин,— было много разговоров по поводу возможного закручивания гаек, смены экономической модели развития нашей страны... Но ничего этого не будет.

Господин Путин перестал смотреть в текст лежащей перед ним речи. Теперь он смотрел в листочки, которые исписал сам. Листочков этих было много. Именно их он и заполнял, значит, пока они ждали его. То есть он очень серьезно готовился к встрече с этими людьми.

То, что сказал премьер-министр, по сути было презентацией мобилизационного экономического плана правительства. Кое-что из этого было сказано раньше другими людьми, а кое-что прозвучало впервые.

— Не будет никаких политически мотивированных решений,— заявил премьер.— Мы, конечно, будем стремиться к дальнейшему снижению налоговой нагрузки на экономику. Это наш стратегический выбор. Вместе с тем здесь собрались люди грамотные, профессионалы, знающие, что происходит в мировой экономике. Мы сделаем паузу в отношении возможного снижения НДС.

Господин Путин считает, что после "определения параметров пенсионной системы" может быть снижен единый социальный налог.

— Мы намерены повысить стоимость амортизационных расходов,— заявил премьер,— и считаем это важным шагом.

В ближайшее время будет обнародован порядок зарубежных инвестиций в стратегические отрасли российской экономики.

— Речь идет не о закрытии этого сектора,— заявил господин Путин,— а о разрешительном порядке. На остальные отрасли экономики никаких дополнительных разрешений не требуется. В ближайшее время эта процедура будет запущена.

— Мы видим напряжение на наших торговых площадках, но считаем, что это не связано с нашими проблемами, у нас нет системных проблем,— продолжил премьер.— Все капитальные показатели российской экономики — в норме.

При этом все, что Владимир Путин сказал дальше, свидетельствовало о том, что проблема все-таки есть — хотя бы потому, что он намерен их решать.

— В пятницу,— сказал премьер,— состоятся внеочередные торги на биржах. В понедельник пройдет аукционное размещение свободных средств Минфина на три месяца. Мы раньше не размещали на такой срок.

Он заявил, что правительство будет постепенно стремиться к созданию на рынке так называемых "длинных денег". Правительство, по его словам, поддержит участников ипотечного рынка и рынка жилищного строительства и увеличит на 60 миллиардов рублей уставный фонд Агентства по ипотечному жилищному кредитованию.

— Следующая мера,— заявил Владимир Путин,— будет привлекательной для некоторых из сидящих за столом: правительство считает возможным изменить порядок расчета экспортных пошлин на нефть и скорректировать их — естественно, в сторону снижения. До сих пор мы делали это из анализа за два месяца, теперь за 17 дней. И вместо того чтобы заплатить 485,8 доллара за тонну, экспортеры будут платить 372 доллара, и это позволит им оставить 5,5 миллиардов долларов. Эта сумма будет распределяться так: 4,5 миллиарда — производителям нефти и 1 миллиард перерабатывающим предприятиям.

Некоторых из сидящих за столом это и, правда, должно было заинтересовать.

— Правительство,— продолжил премьер,— считает возможным использовать резервные фонды. Это связано с нашим стремлением поддержать макроэкономические показатели... Я не считаю, что настало время тратить нефтегазовые доходы. Но они у нас есть... — многозначительно предупредил премьер.— И главный шаг Центробанком был объявлен вчера — сокращение суммы обязательного резервирования.

Закончил господин Путин тем, что нынешняя мировая цена на нефть очень комфортна для России, потому что ее положение уникально: она не только крупнейший производитель, но и крупнейший потребитель энергоресурсов.

Между тем Александр Жуков старался все-таки делать все от него зависящее, чтобы преодолеть кризис, достигший, судя по всему критической массы — по крайней мере, в умах участников форума.

Сравнивая 1998 год и 2008-й, Александр Жуков пришел к выводу, что "сегодня этого в России произойти не может". (Он не сказал, что может произойти что-нибудь совсем другое, но это было, кажется, и так очевидно.)

— Проблемы странового долга у нас нет,— сказал он,— Россия расплатилась по своим внешним долгам. Да и вообще...

— Между прочим,— перебил его Андрей Шаронов,— прямо во время этого заседания начнутся торги на биржах (на самом деле торги уже давно шли, но, по всей видимости, информация доходила до господина Шаронова с опозданием.— А. К.). И в обеденный перерыв вы сможете купить акции российских предприятий, которые все-таки слишком недооценены.

Александр Жуков продолжил перечислять причины, по которым невозможно повторение дефолта 1998 года, но участников заседания, кажется, полностью захватила перспектива умножить свои капиталы таким, можно сказать, преступно легким способом, и они, такое впечатление, помимо своей воли стали ждать уже даже не открытия торгов, а обеденного перерыва.

Андрей Шаронов как модератор был на самом деле прекрасен. Он дал слово главе группы ОНЭКСИМ Михаилу Прохорову, который представил свое видение кризиса как очищающего начала для российской экономики.

— Сегодня есть ощущение, что у этого кризиса нет дна,— признался он.— Это следствие многих факторов, в том числе и принципиального изменения мира, от однополярного к многополярному, и это еще больше усиливает зависимость людей и стран друг от друга. Огромный виртуальный мир опустился на грешную землю и стал влиять на мировую экономику.

Через несколько минут Андрей Шаронов обращался к залу:

— Рынок поднялся на 20 процентов! Но это же не повод покидать зал, господа! Можно давать поручения покупать и не выходя из зала! Можно отправлять sms!

Поредение рядов остановило известие о том, что торги ввиду резкого роста остановлены, а также появление в зале премьера господина Путина.

Вряд ли он слышал то, что говорил Михаил Прохоров, но первое, что сказал премьер:

— Через кризис, через проблемы мы делаем еще один шаг в направлении укрепления многополярного мира.

Таким образом, премьер заговорил о финансовом кризисе в российской экономике в прошедшем времени. Кризис был преодолен в один вечер. Господин Путин повторил то, что сказал накануне поздно вечером на встрече с зарубежными бизнесменами (см. вчерашний номер "Ъ"). Перечень мер был таким, что в ночи казалось, будто идет стрельба из пушки по воробьям. А это доказывало, что топ-менеджеры Российской Федерации допускали реальную возможность того, что ситуация и вправду может выйти из-под контроля.

Господин Путин начал развивать достигнутый успех:

— Как-то странновато звучит: мы продаем газ в Белоруссию за доллары. Ну почему?!

События в экономике и политике развиваются сейчас такими темпами, что я не удивлюсь, если к вечеру рубль станет конвертируемой во всем мире валютой, а завтра вообще исчезнет как денежная единица — вместе с долларом или евро, например.

Владимир Путин еще посидел на сцене в качестве участника форума и даже комментировал выступления других участников. Когда речь зашла об инвестициях, он заметил:

—Три-четыре года назад в Сочи трудно было затащить инвестора для строительства объектов. Не было никого! А сейчас отбоя нет от предложений. Борьба идет за каждый метр земли!

В этом можно было лишний раз убедиться на выставке, которую посетил господин Путин.

Сначала он знакомился с достижениями Сбербанка. У него состоялся сеанс видеосвязи по мобильному телефону с оператором Сбербанка в Москве. Премьер явно не очень представлял себе, о чем говорить с этой милой девушкой (что заставляло предположить: личные сбережения господин Путин держит не в этом банке), и он даже предложил побеседовать с девушкой первому встречному, то есть мне.

Услышав, что мне все равно снимать уже больше нечего, господин Путин искренне удивился:

— Не надо прибедняться! Куда же вы все дели?!

Я попытался объяснить, что во время кризиса люди как раз и забирают из банков все, что там плохо лежит.

— Так уже же нет никакого кризиса!

— А кто ж знал, что все так быстро закончится,— сказал я.

— Так я же говорил,— пристально посмотрел на меня Владимир Путин.

Затем премьер осмотрел стенды Краснодарского края. Роскошными были макеты "Имеретинской Ривьеры", которую строит "Базовый элемент" Олега Дерипаски. Сам господин Дерипаска держался в стороне, предоставляя возможность делать пояснения своим сотрудникам, отвечающим за этот проект. Он признался мне, что городская инфраструктура не успевает за его инвестициями и его компании навязывают заодно и строительство инфраструктуры. Господин Дерипаска не намерен, судя по всему, относиться к этому как к неизбежному злу.

Олег Дерипаска не был еще в курсе того, что произошло на российских торговых площадках, и поинтересовался этим. Я сказал, что кризиса у нас пока больше нет.

— Что, отменили? — искренне обрадовался он.

Владимир Путин в это время осматривал проекты развития Анапы и неожиданно вспомнил про игровую зону Азов-Сити.

— В Азов-Сити вполне можно будет играть уже 1 июля,— сказал губернатор Краснодарского края Александр Ткачев.

— Сыграем! — пообещал господин Путин.

— А вот еще один уникальный проект! Океонариум в Анапе! Разработка тайваньских архитекторов! Такого негде нет! Водоросли со всех морей и океанов...

— А вот туапсинский стенд хороший...— увлекся Александр Ткачев, а потом поглядел на Владимира Путина и, уловив какую-то тень на его лице, заторопился.— Да и ладно с ним!

Уже не в первый раз осматривал господин Путин макеты олимпийских объектов. Эти макеты от выставки к выставке совершенствуются, чего не скажешь о самих объектах, насчет которых, несмотря на распоряжение премьера дать ему окончательное решение по каждому из них к этому утру (см. вчерашний номер "Ъ"), окончательного решения так, похоже, и не существует. По крайней мере, у стенда Имеретинской низменности, где будет олимпийский парк, снова начались споры насчет дороги Адлер—Красная Поляна. Жители одного из поселков возражают против близкого соседства с этой дорогой. Премьер поинтересовался, почему бы ее не передвинуть немного.

— Если дорогу в обход сделаем,— сказал господин Ткачев,— все идеи убьем. Там микрорайон будет в 100 тысяч человек.

Через несколько минут Александр Жуков рассказал мне, что есть еще одна идея — прорыть подземный тоннель с остановкой на "Альпико-сервис", откуда рукой подать до Красной Поляны.

— Это же ужасно дорого,— удивился я.

— А все остальное не дорого? — переспросил господин Жуков.— А людей переселять, если дорога по земле пойдет, не дорого?

За время подготовки к Олимпиаде у ее организаторов все лучше и лучше получаются пока, по-моему, только макеты.

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается, в том числе и макеты Олимпиады. Господин Путин перешел к Ростовской области, которая явно хотела отличиться — и у нее получилось.

Под слоганом "Ростовская область. Сказочные возможности" они разместили аквариум и запустили в него, как только к стенду подошел премьер, русалку, то есть девушку с хвостом в купальнике. Зазвучала песня Владимира Высоцкого "Русалка недолго честь берегла...".

Владимир Путин силился слушать ростовского экскурсовода, который рассказывал ему о планах строительства спортивного центра в Ростове, но, кажется, не мог оторвать глаз от русалки, которая металась по аквариуму, глядя огромными глазами (их до неприличия увеличивала толща воды и стекла) на гостей выставки и особенно на Владимира Путина и отчаянно шаря руками по стеклу — словно бы в поисках выхода.

— Послушайте,— сказал я организаторам.— Она же утонет! Выпустите ее скорее!

— Ничего,— покровительственно похлопал меня по плечу один из них,— небось не утонет! Она, во-первых, синхронистка, может держаться под водой две минуты. Во-вторых, раскрою секрет: их у нас две. Вторая точно такая же. Подменяют друг друга.

Пока русалка металась по аквариуму, делая призывные знаки премьеру, чтобы, может быть, хоть он освободил ее, Владимир Путин уже шел мимо клетки с живой белкой, которая при виде премьера забилась в угол клетки и сначала замерла в надежде, наверное, что ее не заметят и как-нибудь все обойдется, а потом стала метаться по клетке, как русалка по аквариуму.

— Ну и что,— задумчиво пробормотал один из заместителей губернатора области, когда гости отошли,— элементы эротики на выставке, я считаю, тоже должны быть.

Похоже, он и был автором этой бессмертной уже идеи.

Главной достопримечательностью стенда Дагестана был экспонат, спрятанный под прилавок барной стойки: коньяк "Президент" с двуглавым орлом и несколько рюмок. Причем господин Путин этот экспонат заметил, но виду не подал, так как президент Дагестана Муху Алиев не решился обнародовать его.

Последней экспозицией, которую Владимир Путин осмотрел, стала чеченская. Рамзан Кадыров показал макет жилого комплекса, рассказал, что он достраивается, но чтобы достроился, "нужно только одно слово":

— Ваше, Владимир Владимирович. Волшебное.

То есть надо было, видимо, добавить денег из федерального бюджета.

— У вас с волшебными словами, по-моему, получается не хуже,— засмеялся премьер.

То есть он не хотел давать денег, несмотря даже на триумфальное окончание финансового кризиса. Но потом не удержался и что-то шепнул на ухо Рамзану Кадырову.