Россия 1.9

Акклиматизация к кризису неизбежна. Хотя даже в богатой на коллапсы новейшей истории России 1998 и 2008 годы зияют резкими отметинами социально-экономических сдвигов. Но нынешний кризис непонятный, нерасторопный. Про прошлый год никто вас не спросит: "Где ты был в августе?", чтобы получить удовольствие от ожидаемой гаммы эмоций на вашем лице. Впрочем, несмотря на медлительность заплыва в сегодняшний кризис, который своими главными ужасами живет где-то в будущем, в весне 2009-го или в зиме 2010-го, ответ на "где ты был в 2008-м?" уже постепенно формулируется в виде обычных для кризиса "увольнялся", "терял бизнес", "сокращал сотрудников", "вернул банку квартиру". Так, четыре последних месяца 2008-го, как и четыре последних месяца 1998-го, синтезировали смысл всего года, полностью или во многом упразднив все прежние успехи или неудачи. Став однозначными границами социальных реальностей, эти периоды "зеркалят" друг друга схожестью своей роли. И в такой игре зеркал 1990-х и "нулевых" выхватывается некая средняя реальность, родившаяся осенью 2008-го. Накладывая друг на друга два известных нам рыночных образа — 1990-е и "нулевые", СФ перетасовал главные феномены эпох и нарисовал карту трендов наступившей реальности. Оказалось, что передел активов, бартер и "челноки", еще год назад бывшие бесконечно далекой историей, актуализируются в кризис более чем стремительно. Эта инъекция Россия 1.0 в тело России с ее технологической инфраструктурой 2.0 порождает Россию 1.9 — страну, которую нужно делать эффективной.

Михаил Потапов, сейчас работающий системным администратором в МЮФ "Лаптев и партнеры", в 1992 году несколько раз выезжал в Польшу, обменивая детскую одежду и алкоголь на китайские джинсы, магнитофоны, игровые приставки и т. д.: "За одну поездку зарабатывали $100-200. Четыре-пять раз смотался — и здравствуй, приличная жизнь". Но пока Потапов и его друзья возвращаться в челночный бизнес не собираются — условия поменялись. Челноков кормила постсоветская инерция высоких цен на ширпотреб и большие перепады цен внутри страны на него.

Челнок вернется, но без загранпаспорта — теперь ему нет нужды ездить за границу. Впрочем, он никуда и не исчезал, просто ушел в тень. На протяжении "нулевых" годов, по данным Росстата, 20-26% оборота непродовольственных товаров приходилось на розничные и мелкооптовые рынки. "При этом более половины товарооборота на рынках держали челноки, только "нового типа": 70-90% товара они закупали на крупнооптовых складах в России",— поясняет директор Института анализа предприятий и рынков ГУ-ВШЭ Андрей Яковлев. Доллар идет вверх, а значит, спрос на отечественные товары станет расти. Челнок 1.9 будет везти их "газелями" из промышленного захолустья на центральные рынки, добивая привыкшие к большой марже торговые сети.

Основатель первой в России товарной биржи "Алиса" Герман Стерлигов взялся за создание Антикризисного расчетного центра (системы глобального бартера) с подлинным драйвом 1990-х годов. "Пока все спали, в начале января мы уже открыли 16 центров в России и семь за рубежом. Даже при цене входного билета для наших партнеров в 125 тыс. у. е., то есть евро. До конца февраля откроем еще 85 офисов по стране",— декларирует Стерлигов. Сегодняшние события он считает детскими сказками по сравнению с реальностью, к которой он готовит свою систему. Но тут же спохватывается: "А паникеров надо ставить к стенке!"

"В 1990-х на долю бартера, а вернее, взаимозачетов, приходилось порой более половины всех операций. А у крупных предприятий — до 70%,— комментирует Андрей Яковлев.— Система держалась на взаимном доверии, царившем в директорском сообществе еще с советских времен. И на амбициях директоров, не позволявших им ужимать объемы производства и занижать свою роль в городе и области". Сегодня собственники масштабируют свой бизнес более произвольно, однако повальных увольнений на крупных предприятиях государство не допустит. Поэтому гомеопатическая доза бартера, которую им предлагает Стерлигов, придется бизнесу весьма кстати.

Шестисоточный бум, помогавший жителям эрзац-экономики выживать в 1980-1990-е, возвращается. В благополучные "нулевые" в Подмосковье множились заброшенные участки. Пытаясь спасти землю от запустения, а заодно и нажиться, многие главы садовых товариществ продавали ее без всяких юридических гарантий новым владельцам. "Теперь законные владельцы участков под влиянием кризиса вспоминают про дачи и возвращаются на них. Результат — судебные разбирательства. Знаю много таких случаев",— рассказывает Андрей Туманов, культовый для всех дачников главред газеты "Ваши 6 соток".

По его мнению, огород вновь спасет страну. "В Центральной России у дачников хорошим результатом считается 50 кг картошки с сотки. Я же под Павловским Посадом собираю 500 кг за счет современных удобрений,— хвалится он рекордом.— Шесть соток покрывают все потребности, кроме мяса, молока и хлеба, для моей семьи, включая мою маму и бабушку. На участке работает вся семья". "Если раньше много места занимали клубничка с цветочками, то теперь в почете будут практичные культуры вроде картошки,— продолжает Туманов.— Я даже в шутку разработал индекс картофеля для оценки состояния экономики в стране. Сейчас он тревожно зашкаливает".

24-летний выпускник мехмата МГУ Андрей сидит дома в Казани и учит английский — готовится к сдаче TOEFL. До декабря 2008 года Андрей успешно работал аудитором в KPMG: "Из департамента аудита уволился сам. Хотел перейти на работу в стратегический консалтинг, но из-за кризиса там закрыли позиции. Пока кризис, планирую продолжить образование на Западе".

Все последние годы столичный рынок труда работал как огромный насос, втягивая трудовых мигрантов любой специальности и квалификации",— говорит Никита Мкртчян, старший научный сотрудник Института демографии ГУ-ВШЭ. Теперь слабоконкурентная рабочая сила со съемных квартир и общежитий разъедется по домам. А директор ВЦИОМа Валерий Федоров считает, что кризис может сжечь оазисы провинциального благополучия, возникшие за "нулевые", и в Москву снова поедут пассионарии, которые за "нулевые" привыкли к интересным проектам в регионах. Таким образом, кризис реанимирует столичный фильтр 1990-х, отсеивающий "гастарбайтеров" и вялых мигрантов-соискателей неприметных офисных позиций. В жестких условиях борьбы за выживание Москва опять станет центром притяжения креатива и энергии, которые она порядком растеряла, заплыв жирком и приезжими в "нулевые".

У России 1.9 будет своя собственная приватизация. Только чтобы что-то продать, нужно сначала что-то купить. Владимир Путин заявляет о решительном вхождении государства в капиталы частных компаний, а Олег Дерипаска предлагает госбанкам конвертировать долги "Русала" в привилегированные акции. Гендиректор "Ростехнологий" Сергей Чемезов не скрывает планов по консолидации национальных металлургических активов при ведущей роли государства. Деприватизация уже охватила нефтяной и машиностроительный сектора.

"А зачем государству проблемные активы в кризис? С забастовками бороться?" — резонно сомневается "левый экономист" Михаил Делягин. Поэтому рисуются два сценария неизбежной повторной приватизации. Первый, он же "позитивный",— государство выращивает "национальных чемпионов" с тем, чтобы по выходу из кризиса продать принадлежащие ему пакеты акций. Второй, более вероятный при катастрофическом развитии событий, например ценовом диапазоне нефти до $20 в течение года,— распродажа полученных пакетов по ликвидационным ценам или раздача под видом таковой приближенным лицам. Так что в этот раз, в отличие от 1990-х, собственность разыграют без импровизации в стиле ваучеров.

Кубышка на черный день, занимавшая центральное место в менталитете 1990-х, с начала "нулевых" стала плавно терять позиции. "Еще в 2004 году средняя российская семья откладывала на будущее 10% дохода. В 2007-м — уже только 4%",— сетует Михаил Делягин. Дальше — больше. За первые три квартала 2008 года население набрало примерно на 50% больше кредитов, чем за тот же срок в 2007-м. Слоган "больше тратить, чтобы больше зарабатывать" поработил не только средний класс, но и менее социально защищенные страты вроде врачей и учителей. Но кредитная история быстро закончилась, и мы вновь встречаем накопительную модель жизни, знакомую по 1990-м.

При диверсифицированной экономике нормально откладывать стандартные европейские 9% от текущего дохода",— рассказывает Максим Авербух, директор крупного завода и N4 списка лучших экономических блоггеров Рунета (под ником Rusanalit он среди прочих опередил Андрея Илларионова и Сергея Алексашенко). Но в сырьевой российской, где не формируется относительно постоянный в течение десятилетий поток доходов, по мнению Максима, денег в запас нужно откладывать вдвое больше. Тем более что уже в 2010 году на сэкономленное можно будет совершить много выгодных покупок.

Работа в 1990-е годы на западного босса означала стабильность, престиж, хорошие компенсации, вспоминает Роман Самбул, креативный директор компании "Ксан", в то время работавший в JTI. Все вместе это возвышало над непрозрачными и криминализированными российскими бизнесами. Но рейтинги работодателей последних лет, например молодежной газеты "Акция", указывали на явный переломный тренд — рост престижа российских государственных и сырьевых компаний. Их устойчивость оказалась явно переоцененной.

9-летний пиарщик Евгений Васильев, уволенный в январе из крупной российской металлургической компании, решил в будущем оказать предпочтение международной структуре. В смутную эпоху глобальный брэнд гарантирует более цивилизованную борьбу за место во внутрикорпоративной пищевой цепочке. Ведь российские компании уже сориентировались в перемене ветра на рынке труда и вряд ли будут вспоминать про особые условия, которые им приходилось создавать для сотрудников, чтобы выдержать конкуренцию с глобальными корпорациями. Так, директору по персоналу "Русала" Виктории Петровой в эпоху кризиса и рынка работодателя сам вопрос о предпочтениях соискателя между глобальным и российским работодателем кажется странным. Ведь вряд ли у соискателей будет богатый выбор.

Одно из любимых занятий деловой элиты "нулевых" — реструктуризация активов, хаотично набранных в 1990-е по бросовым ценам. Бизнесмены перекраивали свои портфели, придирчиво выбирая рынки, на которых следует сосредоточиться. На новом витке спирали собственность сама просится в руки по неприличным ценам, и устоять перед непрофильной покупкой будет сложно. Следовательно, снова стоит ждать мельтешения причудливо устроенных холдингов и портфельных состояний.

Михаил Прохоров, как главный деловой человек с "кэшем", уже дал знак остальным, объединив своим кошельком активы в девелопменте, медиа, энергетике и банковской сфере. Вложения в эти активы скорее всего долгосрочные. Но вероятны и скорее тактические приобретения по ликвидационной стоимости или за долги, с прицелом на последующую продажу. По словам Антона Смирнова, главного редактора журнала "Слияния и поглощения", все люди с деньгами сейчас только и озадачены поисками объекта инвестиций: "Наиболее привлекательны в этом отношении недвижимость и ритейл, которые первыми пали жертвами кризиса. Здесь уже кипят теневые сделки". Совершенный финансовой сферой за "нулевые" инфраструктурный рывок готов обслужить эти операции быстро и эффективно.