Мифы о резервах, девальвации и господдержке
Политика властей, построенная на трате накопленных резервов в ожидании возобновления роста нефтяных цен, может уже осенью привести к катастрофическим последствиям для экономики и населения – к бюджетному кризису, гиперинфляции, массовой безработице.
Все разбираются в футболе. И почти все разбираются в экономике. Не знаю, как в футболе, но в экономике очевидное часто оказывается неправильным, а действия на основе, казалось бы, здравого смысла – совершенно губительными. Особенно ярко это проявляется в периоды кризисов. Попробую развенчать несколько таких мифов, которые мешают проводить рациональную экономическую политику.
Миф 1. У нас накоплены большие резервы валюты, за ее счет нужно поддерживать рубль
Политика занижения курса рубля проводилась экономическими властями России вынужденно в связи с быстрым ростом цен на нефть и объемами внешних займов российских компаний и банков с 2003 года. Центробанк скупал валюту на рынке, эмитируя рубли. Затем, боясь инфляции из-за излишка денежной массы, была придумана концепция стабилизационного фонда в бюджете, и выпущенные в обращение рубли оседали в бюджетных фондах. Рубль все равно укреплялся: с 31,9 в январе 2003-го до 23,1 в июле 2008-го, но существенно медленнее, чем мог бы. Кризис все перевернул. И российские власти восприняли идею «держать курс» как политическую задачу.
Отчасти они были вынуждены это сделать – огромный дисбаланс у банков (долги в валюте превышали наличную валюту на $100 млрд на 1 августа). Эта задача была выполнена к ноябрю (чистый долг банков составил немногим более $30 млрд), и тут же экономические власти проявили готовность к мягкой девальвации. Но девальвации учащались, а шаг их увеличивался. Наконец, в первую рабочую неделю января девальвации стали ежедневными, курс рубля к доллару упал на 11%.
В сентябре, после обрушения российского фондового рынка (самое слабое звено российской экономической системы), начался банковский кризис. Власти перешли к политике поддержания краткосрочной ликвидности, все кредиты на срок более 2 недель взлетели даже на межбанковском рынке под 20% годовых и более. Промышленность, и так уже пребывающая в шоке от падения нефтяных цен и сокращения поставок на экспорт металлов, получила резкое удорожание оборотных средств. Финансовые показатели промышленности упали. А в ноябре произошел катастрофический спад производства. В декабре ситуация, очевидно, не улучшилась.
Фактическое падение рубля не меняет ничего в этой логике до тех пор, пока сохраняются валютные интервенции Банка России. Просто это означает, что Центробанк сдерживает падение рубля своими интервенциями. Зачем – разберемся далее.
Миф 2. Поддержание курса рубля – в интересах народа, а девальвации хотят олигархи
Есть такое представление, настойчиво культивируемое Банком России, это подвиг в интересах народа. Что от девальвации выиграют олигархи, а проиграет народ. На самом деле все наоборот.
Начнем с теории.
От девальвации национальной валюты в первую очередь несут убытки те, у кого доходы в рублях, а расходы в инвалюте.
Например, импортеры. Либо имеются большие долги в инвалюте, не покрываемые валютными резервами и валютными доходами. Те сектора экономики, которые зарабатывают и тратят почти только рубли, почувствуют эффект девальвации только очень опосредованно – намного слабее и с существенной задержкой по времени.
Итак, кто же в современной России должен прежде всего пострадать от девальвации? Начиная с 2003 года частные компании и банки набрали $444 млрд долгов в валюте ($185 млрд банки и около $270 млрд нефинансовые предприятия). Очевидно, именно они первые пострадавшие. Именно для них надо «держать» курс валюты. Очевидно, основные заработки банков – в рублях. А отдавать долги надо в валюте. Кто в реальном секторе лидеры по валютным долгам? «Газпром» ($60 млрд), «Роснефть» (около $20 млрд), «Русал» ($16 млрд) и т. д. Именно эти сектора и олигархи имели самые высокие доходы в 2003–2008 годах и под эти доходы набрали самые большие долги. Теперь ситуация развернулась: валютные доходы резко сократились, а долги рефинансировать никто не хочет, надо их отдавать. А под эти кредиты заложены их акции и экспортная выручка.
Какова же первая реакция государства на кризис? Выделение $50 млрд Внешэкономбанку для рефинансирования иностранных долгов российских компаний. Заложенные под эти кредиты акции переходят Внешэкономбанку, а затем «теневым» олигархам, которые могут управлять решениями ВЭБа.
Валютные интервенции (разрушительные для экономики) для восстановления валютного дисбаланса банков. Только после того, как дефицит их валютный позиций сократился в 2,5 раза (к 1 ноября) – со 100 до менее чем $40 млрд, Центробанк пошел на мягкую девальвацию рубля для сохранения собственных валютных резервов.
А что же население? Доллар упал с июля 2008-го к 19 января 2009-го почти на 41%. Нас пугают инфляцией в результате девальвации рубля. Где же она? Согласно официальным отчетам, она замедлилась: в ноябре – всего 0,8% к октябрю, в декабре – 0,7%. Это ниже среднегодовых значений инфляции за 2008 год.
Большая часть населения, не имеющая валютных доходов или долгов, эту девальвацию не заметила вообще.
Меньшая часть, прежде всего те, кто взял кредиты в валюте на ипотеку, автомобиль или бизнес, испытывают очевидные затруднения: ежемесячные платежи в рублях возросли на 40%, а рублевые доходы, возможно, даже упали. Но только 1/10 ипотечных кредитов (по объему) номинирована в валюте. В автокредитах наверняка больше, но они обычно не столь велики. Вот эта часть населения, добровольно принявшая на себя валютные риски (взяв кредиты в валюте), сегодня под ударом (это 0,2–0,5% населения с достаточно высокими официальными доходами, иначе они не получили бы ипотеку). Остальные пока могут заметить девальвацию рубля только при поездках за границу – возросла стоимость туров и затраты на обмен валюты.
А с другой стороны, жесткая денежная политика экономических властей (вызванная валютными интервенциями Банка России) провоцирует спад производства в реальном секторе, рост безработицы (миллионы человек), снижение доходов населения. Очевидно, это большее зло, чем вероятная инфляция на потребительском рынке.
Так кого же защищает Центробанк, удерживая рубль от падения, – олигархов или простых людей?
Миф 3. Экономические власти России поддерживают население в условиях кризиса
Что делают экономические власти России для поддержания населения в условиях кризиса?
Сдерживание падения рубля за счет валютных интервенций, как мы видели, имеет для населения более тяжелые последствия, чем крупная девальвация рубля.
Цены на нефть упали за полгода в 3–4 раза. Если сравнить ситуацию с ноябрем 2007 года, то мировые цены на нефть сейчас примерно вдвое ниже, чем тогда. А цены на бензин на 13% выше! Причем на дешевое (раньше) дизтопливо – выше на 27%.
Почему? Премьер-министр России, встречаясь с населением, объяснил это просто: в интересах поддержки нефтяных компаний (их экспортные доходы упали, поэтому мы компенсируем их убытки за счет населения). Без комментариев.
Почему, если мировые цены на нефть и газ падают в разы, стоимость газа и электроэнергии (получаемой в значительной степени за счет сжигания нефти и газа) для населения, а также стоимость коммунальных услуг растут? На электроэнергию – на 25%, на газ – на 16,3%. Правительство России пошло нам (населению) навстречу только с ценами на газ – они будут повышаться поквартально, а не с 1 января и на 4 процентных пункта медленнее. Но почему нефтяники, газовики, энергетики должны получать эти дополнительные доходы за счет населения?
В связи с резким спадом производства России грозит быстрый рост безработицы. В ноябре 2008-го по сравнению с ситуацией год назад у нас больше безработных уже на 1 миллион человек. Что делает правительство в этой ситуации? Повышает пособия по безработице? А как насчет увеличения количества рабочих мест? Ничего не слышно...
Реальные доходы населения упали за год (по состоянию на ноябрь 2008-го) на 6,2%, причем практически весь спад произошел в ноябре – последнем месяце, за который есть статистика. Можно прогнозировать углубление этого спада в декабре – январе. Такое происходит впервые со времен кризиса 1998 года. Но никаких действий по поддержанию доходов населения не последовало. Только запланированное в бюджете-2009 еще весной 2008 года повышение доходов бюджетников. Спасибо, что не сократили...
Катастрофический спад в промышленности сильно ударил по доходам региональных и муниципальных бюджетов. Ведь они формируются только за счет налогов, а поступление последних резко сократилось.
И у них нет подпитки в виде доходов от таможенных пошлин (составляющих более половины доходов федерального бюджета) и налога на добычу полезных ископаемых. А именно на этих бюджетах висит вся социальная политика в России, они финансируют школы и больницы. Они не в состоянии будут справляться с этой нагрузкой.
Кому помогло повышение таможенных пошлин на ввозимые автомобили? Точно не потребителям. Если же говорить о внутреннем производстве, то зачем было вообще повышать пошлины, если обесценивание рубля и так уже сделало импортные автомобили на 40% дороже? Наверное, от этой помощи «АвтоВАЗ» и УАЗ объявили о продлении новогодних каникул до февраля для своих работников.
Подобные примеры действий экономических властей можно продолжать. А ведь очевидно, что именно спрос населения мог бы хоть частично сдержать спад промышленного производства.
Даже с точки зрения самосохранения экономические власти должны были бы озаботиться проблемой поддержания платежеспособного спроса населения.
Но мы не стимулируем внутренний спрос. Почему? Авось пронесет? Боимся инфляции? Это в фазе экономического спада, когда главная проблема – дефляция? Или у экономических властей есть какие-то нам не ведомые, более важные дела типа передела собственности?
Миф 4. Экономические власти России поддерживают экономику в условиях кризиса
Давайте посмотрим на героическую борьбу российских экономических властей за национальную экономику. Посмотрим, помогает отечественной экономике их политика или вредит.
По примерным расчетам, валютные интервенции Банка России в сентябре – декабре 2008 года ($168,5 млрд) привели к сокращению денежной массы на 4,6 трлн рублей (исходя из среднемесячных значений курсов и месячных объемов интервенций, других Банк России не дает).
Чем же он компенсировал эти потери в сентябре – декабре? 0,95 трлн рублей – субординированный кредит банкам (конечно, в основном государственным или крупнейшим), часть этих средств – за счет бюджета. 1,76 трлн рублей – беззалоговые кредиты комбанкам. 0,37 трлн рублей – сокращение обязательных резервов комбанков в Банке России. Итого – 3,1 трлн рублей. При этом, напомним, Банк России дважды повысил процентную ставку по своим ресурсам, предоставляемым комбанкам.
Получается дефицит в 1,5 трлн рублей. Примерно на эту сумму и сократилась рублевая денежная масса М2 за сентябрь – ноябрь – на 1,3 трлн рублей (декабрьскими данными Банк России нас пока не порадовал).
Всплеск бюджетных расходов в ноябре – декабре, а также перечисление 0,25 трлн рублей Внешэкономбанку для интервенций на фондовом рынке практически компенсируется сокращением депозитов Минфина на счетах коммерческих банков на сумму около 0,8 трлн рублей. Таким образом, рассуждая о поддержке экономики России на многие триллионы рублей, экономические власти другой рукой изымали из нее еще большие суммы. В итоге они не поддержали экономику, а изъяли из экономики 1,5 трлн рублей.
И это, безусловно, не могло не стать дополнительным мощным фактором катастрофического спада промышленного производства с ноября 2008-го.
Миф 5. У нас достаточные резервы, чтобы продержаться до улучшения мировой экономики, а потом будет все как раньше
Для любой рыночной экономики ясно, что в фазе экономического спада надо стимулировать внутренний и внешний спрос, для того чтобы смягчить его последствия. Российские экономические власти этого не делают. Прежде всего, потому что любое стимулирование спроса – это смягчение денежной политики, а смягчение денежной политики – это при нынешнем курсе рубля утечка капиталов (т. е. перевод рублей в доллары и евро, не обязателен их реальный отток из страны).
Тем не менее падение рубля сдерживается любой ценой, несмотря даже на очевидно рухнувшую промышленность и реальную угрозу резкого роста безработицы. То есть смягчать денежную политику нельзя. Что стимулирует дальнейшее сокращение производства. Это ведет к сокращению доходов населения и внутреннего спроса. Приводя, в свою очередь, к новому витку спада производства.
Выход из этой дефляционной спирали экономическим властям, очевидно, видится только один: улучшится состояние мировой экономики – пойдут вверх цены на нефть и металлы.
Но самые оптимистичные прогнозы, включая заявления вновь избранного президента США Обамы, говорят о том, что мировая экономика в самом оптимистичном варианте пойдет вверх только с осени 2009 года.
Есть ли у нас это время? Сколько у нас резервов?
Собственные резервы ЦБР (без учета повторного счета с бюджетными резервами) на начало января – около $200 млрд. Валютные интервенции в декабре составили $75 млрд. Очевидно, валютных интервенций такого масштаба не хватит и на 3 месяца. Конечно, в январе они будут меньше – треть месяца банки не работали. Пусть их хватит на 4 месяца. А еще, согласно федеральному закону, Центробанк должен перечислить на депозиты в ВЭБе остаток – $35 млрд.
Как ни считай, деньги кончатся в апреле – мае 2009-го.
Бюджетные резервы. Тут денежные запасы существенно больше. 6,6 трлн рублей в двух бюджетных фондах (резервный – 4 трлн, и фонд национального благосостояния – 2,6 трлн). Часть этих средств учитывается в валюте и повторно учитывается в составе валютных резервов Банка России, по заявлению Алексея Улюкаева, на 11 декабря это $180 млрд, за декабрь переведено в валюту еще больше – $20 млрд, итого – свыше $200 млрд из состава официальных валютных резервов, т. е. почти половина.
Кроме того, есть еще свободные остатки на счетах Минфина – нефтегазовые доходы, не перечисленные в бюджетные фонды. Последние данные – на 1 декабря – 6,8 трлн рублей. Отдельный вопрос, почему они не перечислены в состав бюджетных фондов, где, по крайней мере, за ними осуществляется отдельный контроль.
Итого бюджетные резервы – 13,4 трлн рублей. Это очень много. В пересчете на доллары по нынешнему курсу это вдвое больше собственных (без повторного счета) резервов Банка России. План расходов федерального бюджета на 2009 год – только 10,3 трлн рублей. Кажется, все хорошо. Но посмотрим на ситуацию внимательнее.
Прежде всего, вспомним, что в расчеты бюджета заложены теперь уже очевидно нереалистичные $95 за баррель нефти Urals и курс в 24,7 рубля за доллар. Доходы заведомо завышены в отличие от бюджета этого года (где они были занижены).
Теперь последняя статистика, ноябрь 2008 года. Первый дефицитный месяц. Дефицит бюджета составляет сразу же треть расходов. При этом поступления от налогов сократились вдвое, а от таможенной службы – только на четверть. Таможенные поступления еще держатся ценами на газ (падение последних отстает от падения нефтяных цен на полгода). Президент Дмитрий Медведев недавно напомнил всем, что к середине года цены на газ упадут в 2–2,5 раза. Таким образом, в 2009 год мы входим с федеральным бюджетом, как минимум наполовину финансируемым за счет дефицита и ранее накопленных резервов.
Но вспомним, что кроме федерального бюджета есть еще региональные и бюджеты государственных фондов (Пенсионный и т. п.) и за них правительство также несет ответственность. Дефицит в них будет больше, чем в федеральном бюджете (т. к. нет таможенных поступлений). А в сумме они составляют примерно еще один федеральный бюджет по расходам. Т. е. бюджетных резервов хватит в лучшем случае на финансирование запланированных расходов этого года (без антикризисных расходов) – это примерно 2/3 расширенного годового бюджета страны.
Таким образом, огромных накопленных бюджетных ресурсов хватит в обрез на 2009 год. При сегодняшней ситуации. А если заложить в прогноз обвал курса рубля в связи с исчерпанием валютных резервов ЦБР, дальнейший спад промышленности, рост безработицы, неизбежное падение цен на газ и вероятное на нефть и т. д... А если еще учесть рост инфляции и необходимость внепланово повышать доходы бюджетников, поддержку отдельных предприятий, пусть даже самых градообразующих, и региональных бюджетов и т. п... Ясно, что огромные бюджетные резервы осенью 2009-го исчерпаются.
Как мы будем жить дальше? Жесткий секвестр бюджетных расходов в условиях роста инфляции, падения рубля и широкой (избежим слова массовой) безработицы, да еще накануне зимы. Или гиперинфляция. События августа 1998-го покажутся нам детскими играми.
И единственная надежда избежать этого ужаса – пусть начнут расти цены на нефть... Можно ли строить экономическую политику только на этой надежде?
Читайте также: