Чем может обернуться закрытие градообразующих предприятий Ленобласти?

В Пикалеве митинг. Организовала его глава профсоюза глиноземного комбината волевая Светлана Антропова.

— Кризис к нам отношения не имеет,— рубит с плеча Антропова.— Нашему кризису имя другое. Какое? Могу сказать. Дерипаска Олег Владимирович. Вот так вот. Все проблемы начались с него, при прежних-то собственниках все было нормально.

Представители "Базэла" объясняли свой поступок двумя соображениями. Во-первых, подорожало сырье — "Метахим" поднял цену на нефелиновый концентрат. Во-вторых, упала мировая цена на глинозем. На момент принятия решения о перепрофилировании она упала вдвое, к настоящему времени — еще больше. В результате глинозем (который продолжают производить в Пикалеве уже на одной печи из шести имеющихся) сегодня вводит "Базэл" в убыток — по $350 с каждой тонны. Но осенью стал невыгоден и цемент, поскольку сократился спрос и добавилось предложение за счет импорта. "Базэл" вроде бы не отказался от планов производства новой продукции, но и делать ее не торопится. Завод практически стоит, люди нервничают.

— В чем же виноват Дерипаска? — спрашиваю я Светлану Антропову.— Он владелец, глинозем ему производить невыгодно, вроде бы хочет делать цемент — его право.

— Есть мнение,— хитро смотрит на меня Антропова,— что цемент он делать с самого начала не хотел. А хотел таким образом поглотить цементный завод. А теперь он вообще ничего делать не хочет, а хочет и наш завод закрыть. Но так нельзя делать. Так ему делать никто не позволит. Уже и губернатор в курсе. И ФАС. И Путину мы писали. И все сказали, что так делать нельзя.

Рабочие — здесь были вперемешку и уволенные с цементного завода, и готовящиеся к увольнениям с глиноземного — во всем и безусловно были согласны со своим лидером. Некоторые намекали: если власть станет и впредь бездействовать, возможны последствия.

— Вы думаете, здесь такие вот зайчики беззубые живут? — зловещим голосом спрашивал меня невысокий человек с действительно неважными зубами.— Мы трассу федеральную можем перекрыть. У нас парни тут поговаривают, что и на лихие дела народ готовый. Вон вокруг клерки на джипах разъезжают, дач понастроили...

Позже я разговаривала с директорами заводов. Ни один из них не выглядел победителем. Как будто на первый план для них вместо производственных вопросов уже вышли лихие люди. Столы директоров завалены бумагами — каждый день приходят требования из всех инстанций, взволнованных профсоюзом, и общее требование — нормализовать ситуацию. А как ее нормализовать-то?

— Акционеры ПГЗ не хотели поглощать цементный завод,— устало объяснял директор глиноземного завода Геннадий Соболев.— Сейчас и подавно никто никого не поглощает. Акционеры хотели договориться по-хорошему. Всем понятно давно, что нормально работать предприятия смогут лишь в том случае, если их обратно объединить. Предложения были со всех трех сторон. И они обсуждаются. Это непросто сейчас — договориться о чем-то.

— Мы вообще-то на реконструкцию закрылись,— поясняет директор "Пикалевского цемента" Андрей Земцов.— У нас давно уже был план перехода с отходов глиноземного производства на собственное сырье — у нас две лицензии на известняковые месторождения есть. Акционеры готовы 3 млрд руб. вложить, и не отказываются от обещаний. К сентябрю 2009 года откроемся. Должны, во всяком случае.

Что будет с городом, директора заводов не знают. На всякий случай увеличивают штат охраны, накручивают колючую проволоку на заборы, готовятся к худшему. Людей, конечно, жалко, но за имущество заводское директора в ответе.

Старается держать себя в руках мэр.

— Что мы будем делать? Ремонт! — с наигранным оптимизмом докладывает Сергей Вебер, молодой, недавно избранный городской глава.— Мы проделали довольно сложную работу, получили деньги на расселение и ремонт восьми аварийных домов из фонда содействия реформам ЖКХ, еще часть из регионального бюджета. Отремонтируем аварийные дома в Пикалеве — поедем в Тихвин. Правда, больше двухсот человек мы ремонтом не займем.

В пресс-службах трех владеющих заводами холдингов прояснить судьбу города не смогли. "Переговоры ведутся, пока решения нет" — ответ был везде примерно один и тот же.

— Но знаете, что важно? — вдруг вспоминает директор цементного завода Андрей Земцов.— Я вам скажу. Из Тихвина, он в двух часах езды отсюда, приезжали представители двух предприятий. Из одной мебельной компании, "Светвуд", и с завода "Титран", он вагонные тележки делает. Вербовать людей приезжали. На меньшую, конечно, зарплату — у нас на предприятии высокая была по местным меркам. И на дорогу время, конечно, нужно было бы тратить. Но была бы работа! Так вот, ни один человек из уволенных не согласился. Ни один.

По случаю сокращений в Норильске проводятся акции протеста с выпадами против совладельца "Норникеля" Владимира Потанина. "Мы убеждены, что все последствия кризиса для простых граждан должны решаться в первую очередь за счет олигархии",— пишут экстремисты, готовые поддержать норильчан, и зачем-то пророчат судьбу "Титаника" новой яхте Потанина "Анастасия".

Акции протеста проходят в Байкальске (закрылся Байкальский ЦБК), Усть-Илимске (сотрудники Илимского лесного центра недовольны зарплатами), Ульяновске (сокращения на УАЗе), Магнитогорске (сокращения на ММК). Список градообразующих предприятий, оказавшихся в чрезвычайно сложных обстоятельствах, можно продолжать.

"Ситуация на рынке труда развивается по экспоненте,— утверждает руководитель центра социальной политики Евгений Гонтмахер.— И сильнее всего она ударит именно по моногородам".

Такого же мнения придерживается директор региональных программ Независимого института социальной политики Наталья Зубаревич: "Города, где находятся главные активы предприятий, пострадают не так сильно. Магнитогорск для Магнитки, Череповец для "Северстали" — это сердце бизнеса. Они будут держаться из последних сил, но помимо этого есть множество меньших городов с худшими активами".

Наталья Зубаревич в книге "Крупный бизнес в регионах России: пространственные стратегии развития и социальные интересы" посчитала количество монопрофильных (то есть тех, в которых есть одно или несколько градообразующих предприятий) городов, контролируемых частным бизнесом. Оказалось, что всего 26 крупных частных корпораций фактически контролируют 128 монопрофильных городов с населением от нескольких десятков тысяч человек (Верхняя Салда с предприятием группы "ВСМПО-Ависма") до полумиллиона человек (Липецк с Новолипецким металлургическим комбинатом, Тольятти, где расположены АвтоВАЗ, СИБУР, "Тольяттиазот"). Наибольшая концентрация таких городов в Свердловской области (17 городов), Ханты-Мансийском АО (13 городов), Иркутской области (8 городов), Ленинградской области, Татарии, Башкирии, Мурманской области (по 7 городов).

"Проблемы испытают все монопрофильные города,— уверен политолог Михаил Виноградов,— особенно связанные с отраслями металлургии, машиностроения, угледобывающей промышленностью, химией".

Существенно больше моногородов контролируется не корпорациями, а средним бизнесом, и они даже в худшем положении сегодня. Вот, например, на днях в городе Семилуки обанкротился огнеупорный завод. Люди голодают, но власть уже ничего не может поделать: не на кого надавить, заставить работать себе в убыток. К слову сказать, и здесь "поговаривают, что хозяин нарочно обанкротил завод" (цитата из открытого письма бывшей жительницы Семилук).

Основной проблемой монопрофильных городов Наталья Зубаревич считает их аморфность, поскольку трудовые отношения в них строятся на архаической патерналистской основе. Из-за этого в городах отсутствует частная инициатива, не развивается малый и средний бизнес, и в случае возникновения проблем у единственного кормильца разделить тяжесть народного гнева ему фактически не с кем.

За три года после выхода книги Натальи Зубаревич ничего не изменилось, разве что к списку городов добавились два десятка новых, которые контролировало РАО ЕЭС: например, Дивногорск с Красноярской ГЭС (перешла в собственность "Базэла") или Печора с Печорской ГРЭС (ОГК-3). Впрочем, как раз эти города к зоне риска практически не относятся.

К чести некоторых корпораций нужно отметить, что они пытались внедрять программы повышения самостоятельности городов, развивать органы самоуправления, малый бизнес, образование, творческие индустрии. Начинал делать такие программы ЮКОС, сотрудничали с международными фондами в этом направлении СУАЛ, "Норникель" и "Газпром". Но этот не очень масштабный процесс не был поддержан властью. "Наиболее продвинутый бизнес давно понимал, что высокая степень зависимости от него моногородов — это риск конфликта с федеральными властями в случае сокращения или ухода бизнеса. И сейчас этот риск реализовался",— говорит ведущий эксперт фонда "Институт экономики города" Денис Визгалов.

В середине ноября премьер Владимир Путин поручил правительству и региональным властям выработать программы по поддержке градообразующих предприятий. До настоящего времени в качестве конкретных мер предлагается оказать таким городам поддержку для компенсации роста тарифов естественных монополий и выделить 50 млрд руб. для субсидирования процентных ставок и повышения капитализации предприятий ВПК. В общем плане борьбы с кризисом были также названы неспецифические, но актуальные для моногородов меры: мониторинг проблем безработицы, переподготовка кадров, увеличение пособия по безработице до 4900 руб. и др.