Господдержка бизнеса: стоит ли игра свеч? Опыт семи стартаперов

Кирилл Пшинник, руководитель туристической компании «ТрипКафе»

Я сейчас учусь на первом курсе в Kingston Business School (MBA на базе РАНХиГС). Часть моего обучения оплачивает правительство в рамках программы поддержки малого бизнеса Москвы. Это не денежная, а образовательная поддержка. О программе я узнал на сайте «Малого бизнеса Москвы». Условия были очень привлекательные: правительство в рамках поддержки предпринимателей оплачивает 70% обучения. Общая стоимость программы – 1 215 000 руб., студенты оплачивают 364 500 руб. Меня заинтересовала возможность учиться в иностранном университете, получить иностранный диплом MBA и знания, которые можно применить к моей компании «здесь и сейчас», поэтому я сразу подал заявку. Отбор проходил в несколько этапов: оценка резюме и проектов, тестирование по английскому языку (необходимый уровень – upper intermediate), собеседование с представителями правительства. Самый сложный момент — собеседование.  Необходимо доказать, что мой проект важен для города, что я смогу применить знания на практике.  

У нас отличная группа: в ней 20 человек, все владельцы малых бизнесов с горящими глазами и желанием развиваться. Занятия проходят очень интересно: много дискуссий и примеров из опыта самих учеников. Лекции проходят на английском языке, вечерние занятия на русском языке. В рамках программы у нас планируются две поездки на стажировки в Англию и Сингапур. Пока выводы делать рано, но в любом случае это отличная, на мой взгляд, возможность улучшить свои фундаментальные знания и навыки в области бизнеса. Я рад, что правительство наряду с «материальной» поддержкой бизнеса оказывает поддержку образовательную.

Денис Никитас, кандидат экономических наук, управляющий партнер «Коммуникационной группы 2С»

В настоящее время я веду бизнес с партнером. И моя фирма, и фирма партнера участвовали в конкурсах на получение государственной поддержки. У партнера — рекламно-производственный бизнес, достаточно прозрачный и понятный для государственной поддержки. Он получал так называемый грант, то есть компенсацию затрат для начинающего бизнеса, а также субсидию по процентам за кредит. Это одна из самых востребованных субсидий.

Я в свое время обращался за грантом на поддержку выпуска делового журнала, который должен был окупаться за счет рекламы. Бизнес-модель абсолютно работающая, журнал издавали. Но органы власти не поддержали нас, а помощь при старте такого бизнеса была важной. Не поддержали, по моему мнению, потому, что такой бизнес не является типичным,  государственный чиновник не в силах понять и оценить его конкурентоспособность.

Процесс принятия решения о предоставлении государственной поддержки не является прозрачным. В связи с этим всегда возникают вопросы, как получили ту или иную поддержку конкретные предприятия, а отказ не является мотивированным, то есть ты не можешь исправить ошибки и прийти с новым заявлением.

Лучший способ — это публичная защита заявок, с онлайн-записью, выкладкой материалов заявки и видео в интернете. Те, кого бы это смущало, мог бы не участвовать в заявочной кампании.

Сейчас, например, в Смоленской области государственная поддержка переориентирована с малого бизнеса на средний и крупный. С учетом того, что в регионе нет или крайне мало подходящих предприятий, господдержка оказывается или крупным федеральным игрокам, или сетевым компаниям, способным вложить от ста миллионов в бизнес-проект. У нас пока был опыт работы только в Смоленской области, в 2015 году планируем обратиться за господдержкой в Москве в связи с приобретением промышленного оборудования и открытием производства.

Я считаю, что прямая финансовая помощь государства вредит бизнесу. Наиболее приемлемая форма — это или обучение, или инфраструктура (коммуникации, помещение и т п.). Дальше бизнес должен добывать деньги сам, на то он и бизнес.

Евгений Дьяченко, генеральный директор электронной торговой площадки для малого бизнеса Supl.biz

В этом году мы получили грант фонда Бортника «Старт-1» в размере 1 млн руб. В этой программе мы участвовали в первый раз, по ней можно получить грант в размере 1 млн руб. на год работы, а в случае выполнения ряда показателей на второй и третий год можно получить еще 2 и 3 млн руб. соответственно.

Первый этап отбора проходит так: необходимо заполнить большую заявку через их сайт, которая включает вопросы об идее проекта, научной новизне, рынке и конкурентах, перспективах коммерциализации, команде. Анкета очень большая — на заполнение у нас ушло две недели. Как нам подсказали представители фонда в Томске, в заявке надо делать акцент на научную составляющую, поэтому мы уделили этому особое внимание.

Потом было видеоинтервью с представителями фонда. Например, нам задавали вопрос, почему мы планируем потратить на годовую аренду офиса 200 000 руб. Но разве это много? В месяц получается 17 000 руб. на офис площадью 30 кв.м, в котором работают шесть человек. Я рассуждал так:  использовать грант на оплату аренды офиса эффективнее, чем выплачивать с него зарплату, потому что заработная плата облагается высокими налогами и взносами.

После того как вашу заявку одобрили, надо сформировать договор, в котором описана содержательная часть работы, и согласовать его с фондом — это оказалось чуть ли не сложнее, чем выиграть грант. Например, фонд отклонил первую редакцию договора с формулировкой «отсутствует инновационность». Как мы выиграли конкурс, если у нас отсутствует инновационность?

Процедура согласования договора растянулась у нас больше чем на месяц: десятки правок и долгих разговоров. Окончательно все удалось согласовать только после того, как я лично приехал в Москву и посетил фонд.

Кроме того, нас обязали большую часть гранта (900 000 руб.) использовать на зарплату, из которой почти 250 000 руб. уйдет на НДФЛ и взносы в пенсионный.

Автор: Кристина Шперлик

Стоит отметить профессионализм работников фонда: чтобы договор прошел согласование, они методично объясняли, что надо изменить, что надо дописать и прочее. Наверное, если бы не мое научное прошлое и степень кандидата физико-математических наук, я бы не осилил эту сложную процедуру. Буквально через неделю после согласования договора нам на расчетный счет пришел первый транш в размере 500 000 руб. Через полгода надо будет представить научный и финансовый отчет, и мы получим второй транш.

До этого я с другим проектом выигрывал конкурс «Перспектива» в Томской области, по которому мы могли получить субсидию в 300 000 руб. Тогда это был мой первый опыт — я пропустил в конкурсной документации один небольшой нюанс. Конкурс мы выиграли, но от субсидии решили отказаться, потому что результаты объявили в конце ноября (это был 2011 год), а 300 000 руб. мы должны были потратить, оказывается, до конца года, чтобы нам их возместили субсидией. А мы физически не могли потратить такую сумму в сжатые сроки. В последние годы условия этого конкурса настолько ужесточили, что мы даже не рассматриваем участие в нем.

Вообще, если я правильно понимаю, гранты даются из тех соображений, что эти деньги возвратятся государству в виде налогов. Например, компании, которая в ближайшие пару лет не заплатит 1 млн руб. налогов и взносов, никогда не выдадут грант в миллион рублей.

Михаил Филиппенко, генеральный директор ИТ-компании Fast Reports

Впервые мы воспользовались субсидией во время запуска нашей компании в 2007 году и полностью обновили парк компьютеров для разработки. Второй раз в 2010 году: я лично проходил обучение по президентской программе подготовки управленческих кадров бизнеса с последующей стажировкой по направлению ИТ в США.

На мой взгляд, самая ценная форма поддержки от государства — обучение. В обоих случаях было достаточно много формальностей, для выполнения которых пришлось постараться. С другой стороны, это помогло отсечь охотников за легкими государственными деньгами.

Хочу отметить, что в Ростовской области очень внимательно относятся к поддержке малых предприятий. А когда узнали, что мы айтишники, были особенно участливы.

Немного оперившись, мы стали поддерживать инициативы по развитию ИТ-кластера. Я сейчас вхожу в состав группы экспертов Южного ИТ-парка и ИТ-инкубатора, созданного благодаря поддержке губернатора области Голубева и министра информатики и связи Лопаткина. 

Марина Белоусова, эксперт BTL

В июне 2001 года я получила субсидию в размере 30 000 руб. на открытие бизнеса. По тем временам это были огромные деньги. Тогда я как раз переживала творческий кризис, потому что уволилась в никуда из учреждения культуры.

В феврале 2001 года я встала на учет в Дубненский центр занятости населения в Московской области. Со мной провели собеседование, чтобы понять, есть ли у меня предпринимательское чутье. После предложили открыть свое предприятие, написать бизнес-план. Я решила открыть event-агентство, потому что была уверена, что ничего, кроме праздников, организовывать я не умею.

За первые три дня работы на днях города в Московской области я заработала на свою первую машину — новенькую «девятку». Стоила она тогда примерно 50 000 — 60 000 руб. В 2004 году я перешла на госслужбу и бизнес пришлось закрыть, но прошлый опыт меня вдохновляет, сейчас я снова подумываю об открытии своего дела при помощи господдержки.  

Калина Яркина, генеральный директор консалтинговой группы БиZSезон

Я получала господдержку в 2010 году в Приморском крае, до этого руководила чужим бизнесом. Я решила открыть цветочный магазин и рассматривала все варианты, которые помогли бы мне обойтись минимальными собственными инвестициями. Узнала о госпрограмме, которую запускали через центры занятости. Суть в том, что официально зарегистрированному безработному выдавали денежную субсидию, равную годовой сумме его дотации по безработице. В моем случае это составляло 58 800 руб. Да, сумма может показаться маленькой, но для открытия микробизнеса это вполне нормальное подспорье. 

Получить эту сумму на свой счет вообще не составило труда. Я прошла процедуру регистрации в качестве безработной (на тот момент я как раз переехала из другого региона и действительно не работала) и предоставила необходимые документы, в том числе бизнес-план. После предоставления бизнес-плана на суд комиссии до его одобрения и поступления средств на счет прошло не больше месяца. Деньги выдавались на один год. В течение этого года я ежеквартально предоставляла в центр занятости отчет о расходовании этих средств: я могла их тратить на все, кроме оплаты труда себе и сотрудникам. В конце года нужно было подать в налоговую отчет о том, что выделенные средства не являются моим доходом, а также расходно-приходную книгу в качестве доказательства целевого расходования средств.   

С моей помощью другим предпринимателям удалось получить поддержку в 100 000 и 300 000 руб. от районных и краевых администраций Черниговки, Уссурийска и Владивостока. Во всех случаях требовался необходимый минимум документов, среди которых основным является бизнес-план. Конечно, всегда требуется обоснование целесообразности расходования средств. 

Степан Фирстов, генеральный директор клиники FMC

Руководители многих частных медицинских клиник и центров стремятся так или иначе наладить партнерство с государством, но не у всех получается. Расскажу о своем опыте. Я возглавляю частную клинику FMC, в составе которой стационар, травмпункт, поликлиника.

Господдержку нам оказали, но не в финансовой форме. Мы получили не рыбу, а удочку.

Сегодня наша частная клиника может оказывать ряд услуг по полису ОМС. В первую очередь это касается высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП). Тарифы на нее позволяют лечить пациентов по территориальной программе госгарантий. Для этого мы получили лицензию на оказание ВМП, оснастили клинику новейшим оборудованием, привлекли высококлассных специалистов. На получение ВМП существует лист ожидания пациентов, и мы его существенно разгружаем. Выходит, что Минздраву выгодно с частниками сотрудничать.

Именно благодаря государственно-частному партнерству челябинцы обрели современный, оснащенный высокотехнологичным оборудованием травмпункт. Кстати, у нас ведется экстренный прием с ЛОР-травмой, это большая редкость среди частных травмпунктов. А началось все с того, что региональные власти предоставили нам требующее капитального ремонта здание, чтобы разгрузить очереди в муниципальных травмпунктах.

В этом году мы начали вести поликлинический прием в центре города — на базе реабилитационного центра. Сюда направляем пациентов на долечивание после сложных операций. Здесь же проводим и первичный прием, делая расширенную диагностику, в том числе с использованием МРТ. Как понимаете, без партнерства с государством и тут не обошлось.

Другой пример — наш стационар в городе Миассе Челябинской области. Это тоже яркий пример партнерства с государством. Площади городской больницы были переданы в длительную аренду и оснащены нами высокотехнологичным оборудованием. Лечат тут высококвалифицированные специалисты. Показательно, что пациенты, имеющие средства лечиться за границей, взвесив все «за» и «против», часто выбирают наш стационар в Миассе.

И все-таки партнерству частных клиник с государством многое мешает. Во-первых, это пресловутые тарифы ОМС. В большинстве регионов они установлены ниже себестоимости услуг, оказываемых в частных медицинских организациях, что затрудняет интеграцию медицинского бизнеса в систему ОМС. Во-вторых, неразвитость ДМС. Добровольное медицинское страхование не получило широкого распространения и в значительной степени сегодня дублирует ОМС. А вот если пациент желает получить ряд услуг по полису ОМС, а часть оплатить самостоятельно, это нормативами ему запрещается. Почему? Не понятно. В-третьих, бюрократические препоны при распределении муниципального задания. Количество средств настолько регламентировано, что их едва хватает для городских больниц. Так что вопрос об участии негосударственных клиник становится обременительным для бюджета. И частные клиники при всем своем желании не всегда получают возможность участвовать совместно с государственными клиниками в общем деле обеспечения качества и доступности медицинской помощи. Отсутствует четкое определение самого понятия государственно-частного партнерства, так же как и единое правовое поле с возможностью играть по раз и навсегда установленным правилам. Недостаточное регулирование в отраслевых законах партнерских отношений органов власти и субъектов предпринимательства не позволяет полноценно регламентировать обязательства сторон и гарантии для частных инвесторов при возникновении различного рода рисков.