Во всем мире средний бизнес почитается в экономической сфере не меньше, чем средний класс в политике. Есть страны, превратившие свои средние предприятия в национальный фетиш. Не случайно, например, немецкое слово «миттельштанд» (Mittelstand — средние предприятия, средний бизнес) используется во всех языках без перевода.

Со времен Бисмарка средний слой предприятий рассматривается в Германии как становой хребет экономики. Даже в разгар Второй мировой войны тоталитарное государство не посмело покуситься на его права. В 1944 году, находясь на краю военной катастрофы, немцы не решались утолить нехватку трудовых ресурсов в военном производстве ценой обескровливания миттельштанда. Не меньшим пиететом, чем в Германии, пользуется средний бизнес во Франции, Италии, Испании и большинстве других стран континентальной Европы. В Великобритании и США традиция несколько другая. Здесь в превосходной степени принято говорить одновременно о «малых и средних» предприятиях (SME — small and medium enterprises). Однако отличие англосаксонского подхода от континентального чисто терминологическое. Ядро того, что называют SME, составляет именно средний бизнес. Например, в 2006 году средний объем продаж компаний, включенных журналом Forbes в рейтинг 200 лучших малых предприятий США, превышал 347 млн долларов, а у крупнейшей фирмы рейтинга составлял 750 млн. Ясно, что вопреки названию рейтинга это размер хорошего среднего предприятия, а вовсе не крошечной пиццерии за углом.

В России о среднем бизнесе вспоминают куда реже, чем о крупных корпорациях, воспринимающихся как стратегическая база экономики, и реже, чем о малом бизнесе, под которым понимается нечто, где обычные люди могут реализовать свои предпринимательские амбиции. Мы провели простейший поиск в интернете и убедились, что крупный бизнес упоминается на 1,6 млн страниц, малый — на 6,8 млн, а средний — только на 0,3 млн.

Между тем по целому ряду параметров именно слой средних компаний жизненно важен для экономического развития любой страны. Эти компании гибче больших и при этом, в отличие от малого бизнеса, обладают достаточным масштабом, чтобы оказывать влияние на рынок, быть интересными инвесторам и, соответственно, иметь относительно большое кредитное плечо для развития, вести научно-техническую деятельность, диктовать свои условия на рынке труда и т. д. Иначе говоря, если кто и задает темп изменения нормального национального хозяйства, то это средний бизнес.

А что у нас

В соответствии с новым законом «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» к средним предприятиям относятся компании с числом занятых от 101 до 250 человек, имеющие объем выручки и балансовую стоимость активов, не превышающие некую критическую величину, которую раз в пять лет должно устанавливать правительство.

Более половины компаний среднего бизнеса имеют выручку от 10 до 25 млн долларов. И только 9% — свыше 100 млн долларов

Определение это сугубо юридическое. Оно нацелено на установление налогового режима, но малопригодно для отражения экономической сущности среднего бизнеса. Почему, скажем, фирма, имеющая 250 занятых, является средней, а 251 занятого — уже нет? Всегда ли компания с 78 занятыми должна рассматриваться как малое, а не как среднее предприятие?

Собственно, одна из первых задач проекта «Средний бизнес» — ответить на вопрос, что же представляет собой этот самый средний бизнес в России. Какова его доля в национальной экономике? Каковы по размеру входящие в данную категорию компании? Какова динамика этих предприятий? На каких лидеров среднего бизнеса можно ставить уже в ближайшем будущем?

Исходным пунктом количественного анализа среднего бизнеса были данные Росстата о 14 912 компаниях России, имевших в 2006 году выручку не менее 300 млн рублей и существовавших к тому моменту не менее трех лет. Важно отметить, что в этот список, естественно, попали и все крупные компании. К госстатистике принято относиться с большим недоверием, так как предполагается, что большинство предприятий искажают свою отчетность, но мы полагали, что большие массивы информации нивелируют фактор частных искажений.

Первоначальный список был подвергнут очень простой обработке — из него были удалены компании нерыночного типа (унитарные предприятия, некоммерческие партнерства, ликвидационные компании и т. д.). После этого осталось 13 409 компаний, в которые входили и крупные, и средние, и, по-видимому, мелкие компании. Нам надо было отделить крупные, определив верхнюю границу среднего бизнеса. Для того чтобы сделать это математически корректно, мы использовали так называемый ранг-размер анализ. Этот прием позволяет не устанавливать заранее некие искусственные рамки (например, ту же границу от 101 до 250 занятых), а выявлять из общей базы данных объекты, обладающие внутренним единством. В нашем случае критерием этого внутреннего единства был размер выручки компании в 2006 году.

В результате ранг-размер анализа каждой компании был присвоен ранг в зависимости от величины выручки в 2006 году. Так, компания с самой солидной выручкой («Газпром») имеет ранг 1, второй по выручке компании (РЖД) присваивается ранг 2, остальные получают следующие ранги в соответствии с выручкой. Как утверждает теория, при графическом (в логарифмических осях) отображении данных, упорядоченных подобным образом, объекты одинаковой природы оказываются лежащими на одной прямой.

На графике 1 с результатами ранг-размер анализа видно, что предприятия, отклоняющиеся от прямой линии, имеют натуральный логарифм ранга меньше шести, что примерно соответствует компаниям с рангами от 1 до 400. Эти компании принципиально отличаются от тех, кто меньше по размерам, и их естественно трактовать как крупные корпорации. Само количество таких компаний вполне соответствует интуитивным представлениям о границах крупного бизнеса в России (экспертовский рейтинг крупнейших компаний так и называется — «Эксперт-400», и мы ничего не подгоняли). Поэтому, определяя верхнюю границу среднего бизнеса, мы исключили из базы данных первые 400 компаний, и верхняя граница размеров компании среднего бизнеса оказалась возле 350 млн долларов, что не принципиально далеко от международных представлений о среднем бизнесе (вспомним рейтинг малых предприятий Forbes).

Определить нижнюю границу не удалось, так как все остальные компании после 400-й аккуратно лежат на одной прямой, и мы полагаем, что они внутренне однородны. Последняя фирма в нашей базе имеет выручку примерно в 10 млн долларов. Диапазон кажется слишком большим, но, похоже, это нормально. И на Западе диапазон оборота группы SME — 20–30-кратный.

Что принципиально отличает средний бизнес в России от его аналогов в других странах, это неожиданно высокая скорость роста значительной части таких фирм. Возможно, нигде в мире, как это ни странно, нет таких условий для того, чтобы делать средний бизнес.

Средний бизнес вообще

Анализ среднего бизнеса изменил наше представление об особенностях развития российской экономики в постдефолтный период

Каков масштаб деятельности среднего бизнеса в России? Наиболее естественным способом ответа на этот вопрос является его сопоставление с крупным бизнесом. В нашем случае мы сопоставим его с 400 крупнейшими компаниями из нашей базы (см. таблицу 1).

Первое, что бросается в глаза, — примерный паритет крупного и среднего бизнеса по объемам выручки. Как производитель товаров и услуг средний бизнес лишь немногим уступает крупному — 44,4% против 55,6%. Это много. В развитых странах (при всех различиях в терминологии)  доля среднего бизнеса находится на сопоставимом уровне. В Италии средние фирмы дают 21% совокупной выручки всех фирм страны, а крупные — 45%. В Швеции доля выручки средних компаний составляет 39%, а крупных — 44%. В японской промышленности крупные фирмы обеспечивают 32% производства, а средние — 25%. В США соотношение и вовсе перекошено в пользу крупного бизнеса — 53% ВВП против 13% у среднего.

По основным средствам доля среднего бизнеса существенно ниже — 22%. И это легко объяснимо. Понятно, что по физическому объему капитала, которым располагает фирма, компании среднего бизнеса не могут тягаться с гигантами, которые в России принадлежат к капиталоемким отраслям.

Сравнительно небольшой объем основного капитала обеспечивает высокий уровень «грязной» (валовой) капиталоотдачи среднего бизнеса — 6 рублей выручки с 1 рубля основных средств против 2,3 рубля у крупного. Но этот плюс «грязной эффективности» нивелируется относительно низкой долей чистой прибыли: совокупной прибыли среднего и крупного бизнеса, чистая прибыль среднего всего 26%. Скорее всего это объясняется тем, что более закрытые средние компании не нуждаются в том, чтобы хорошо выглядеть перед акционерами, и предпочитают сразу же реинвестировать прибыль. Но относительно низкая заявленная прибыль делает средний бизнес не очень хорошим заемщиком, и уже в ближайшем будущем, когда потребуются внешние деньги для инвестиций, отсутствие прибыли станет проблемой.

Неожиданным оказался паритет среднего бизнеса в расходах на научно-исследовательские работы. Если учесть его более скудную финансовую базу, то речь, несомненно, идет о повышенной инновационной активности среднего бизнеса.

Таким образом, мы можем зафиксировать, что в целом средний бизнес — это уже сегодня серьезный игрок российской экономики.

Отраслевое влияние

Самые динамичные компании среднего бизнеса увеличили свою чистую прибыль в семь раз за семь лет

Значимость этого игрока особенно ярко проявляется при анализе отраслевой влиятельности среднего бизнеса. Как видно из таблицы 2а и таблицы 2б, представления о том, что в нашей экономике успешно развиваются лишь сырьевой сектор (включая первые переделы сырья) и финансовые услуги, оказывается, справедливы лишь по отношению к крупному бизнесу. Крупный бизнес доминирует в сырьевом сегменте, производя от 80 до 90% выручки, и в финансовом секторе, производя 70% выручки. Компании среднего бизнеса в этих секторах представлены слабо.

Зато есть отрасли, где средние предприятия — главный производитель. Это: пищевая, легкая, мебельная промышленность — средний бизнес занимает здесь 80% этой совокупности отраслей, строительство — 77% всей отрасли, машиностроение — 61%, химия и производство неметаллических материалов — 82%, наука и образование — 73% и сельское хозяйство — почти 100%.

По структуре самого среднего бизнеса названные шесть секторов экономики дают более 40% выручки среднего бизнеса. При этом, конечно, центр тяжести отраслевой структуры среднего бизнеса однозначно лежит в торговле, но это нормально: торговля (особенно оптовая) любой страны ведется преимущественно средними фирмами. В Японии, например, малый и средний бизнес контролируют 64% оптовой и 78% розничной торговли.

Распределение по росту

Среди компаний второго эшелона довольно много тех, кто за два года нарастил свой оборот в разы. Самая известная из таких компаний — «Яндекс»

Как и следовало ожидать, предприятия среднего бизнеса сильно отличаются по своим характеристикам. Обратим внимание на две — размер фирмы и темпы ее роста.

Более половины компаний среднего бизнеса по итогам 2006 года имели выручку менее 25 млн долларов; 36% имели выручку от 25 до 100 млн долларов. И только 9% — свыше 100 млн долларов (см. график 2).

Куда более невероятными кажутся данные по темпам развития средних компаний. С одной стороны, очень велика доля неудачников. Как показывает график 3, за семь лет общенационального подъема почти 20% средних фирм сократили размер своей выручки. При этом наша база данных включает сведения только о фирмах, продолжавших существовать на конец периода. Это значит, что компании, не дожившие до 2006 года, в нее не попали. А следовательно, реальное число неуспешно развивавшихся предприятий было больше. По-видимому, судьба именно этих 25–30% неудачников вызывает сомнения в росте нашей экономики. И конечно, то, что более четверти компаний не могут справиться с ситуацией, фиксирует тот факт, что в России сложилась довольно жесткая экономическая среда.

Впрочем, еще большему количеству компаний эта среда нравится. Огромное число игроков из нашей базы развиваются не просто быстро, а рекордными темпами. Чтобы быть уверенными в справедливости вывода о большом числе компаний, растущих очень высокими темпами, мы исключили эффекты, способные преувеличить темп роста средних компаний. А именно, в этом расчете сознательно избрали отправной точкой для сравнения не кризисный 1999 год, а уже заметно поднявшийся над минимумом 2000-й. Кроме того, рассматривались только те фирмы, которые на начало обозреваемого периода уже существовали не менее года (это устраняет опасность принять за реальный рост увеличение выручки по сравнению с первым, неполным годом работы фирмы). И тем не менее результаты оказались ошеломляющими. Среднегодовой темп роста в 20% и выше (в реальном, безынфляционном исчислении) на протяжении длительного семилетнего периода продемонстрировало 38,5% фирм. Для сравнения: в развитых странах доля подобных компаний обычно не превышает 3–5%. В России же более 18% рассмотренных фирм обеспечивало из года в год 40-процентный рост, а больше 7% — 70-процентный и выше! Другими словами, российский средний бизнес буквально переполнен быстрорастущими фирмами.

Очевидно, что такая поляризация объясняется интенсивностью структурных сдвигов в экономике: часть компаний не находит для себя рынка, и это естественно. Причем мы видим, что интенсивность структурных сдвигов в последние два года только росла. Это прямо сказалось на эффективности основного капитала: за семь лет доля капитала, принадлежащего растущим компаниям, увеличивалась с 7 до 21%, а доля падающих уменьшилась с 60 до 35%. По-видимому, интенсивные структурные сдвиги будут происходить и в ближайшие годы, так как формирование каркаса российской экономики еще далеко от завершения.

Карьера типичной фирмы

Анализ динамики всех имеющихся в нашем распоряжении показателей свидетельствует о наличии двух заметно различающихся этапов в развитии средней компании среднего бизнеса: до 2004 года и после него.

Первый показатель, который позволяет увидеть это, — скорость роста типичной фирмы. Определить эту скорость, однако, оказалось не так просто. Проблема заключается в том, что в базе каждого года количество и отчасти состав фирм меняется. Далеко не все предприятия среднего бизнеса, существовавшие в 2006 году, действовали и/или предоставляли о себе информацию в 2002-м и уж тем более в 1999-м. Реально в нашем распоряжении за весь отрезок 1999–2006 годов были сведения лишь примерно о половине средних компаний.

Было сделано два типа расчетов. Первый тип: мы проанализировали средние значения всех показателей по тому количеству фирм, которые представили данные за соответствующий год, — мы рассчитали среднюю выручку 6725 фирм в 1999 году, среднюю выручку 7644 фирм в 2000-м и т. д. и в дальнейшем сопоставили между собой именно эти средние показатели. Во втором варианте мы анализировали динамику средних показателей только тех фирм, которые существовали на протяжении всего периода — то есть половину базы.

Как видно из графика 4, за последние восемь лет типичная компания среднего бизнеса смогла удвоить объем выручки в ценах 2006 года, заметно опередив экономику в целом. Так, выручка типичной компании среднего бизнеса за 1999–2006 годы увеличилась на 102,3%, тогда как реальный ВВП возрос лишь на 59,1%. К 2006 году средний размер компании среднего бизнеса составлял 1,2 млрд рублей, или 45 млн долларов.

Как мы видим на графике 4, абсолютные значения размера средней фирмы, рассчитанные по обоим вариантам, принципиально не отличаются. А вот темпы увеличения выручки по годам отличаются существенно, и эти отличия несут в себе важную информацию (см. график 5). Скорость роста по всем компаниям, представившим данные в определенный год (параметр 5а на графике), указывает на большой отрыв в скорости роста компаний среднего бизнеса от ВВП в последние годы: за 2005-й и 2006 год средняя компания выросла на 31,0%, тогда как ВВП — всего на 14%. Однако компании, которые существовали с 1999 года, росли как раз на уровне ВВП. Это означает, что именно попавшие в списки среднего бизнеса уже после 2000 года (это могут быть как созданные, так и перерегистрированные компании) и определили высокую скорость роста в этот период. Не все, а только какие-то новые игроки. Это и есть тот структурный сдвиг, о котором мы говорили чуть выше. Причем именно он обеспечил быстрое развитие среднего бизнеса после 2004 года — в 2005-м и 2006 годах.

Вообще анализ развития среднего бизнеса изменил наши представления об особенностях развития российской экономики в постдефолтный период. Нам всегда казалось, что после 2004 года условия для развития бизнеса стали хуже: налоговое давление, административное давление, рейдерство, усталость, наконец, — все это должно было тормозить развитие среднего бизнеса. Но оказалось, что в целом это не так. Как нам представляется сегодня, после анализа этой базы данных, и объективные рыночные факторы (растущая денежная ликвидность, рост доходов населения, спрос на инфраструктуру и расширение инвестиций в инфраструктуру), и субъективные политические (усиление прямых и косвенных связей бизнеса с политическими региональными и федеральными элитами, появление первых довольно крупных и политически узаконенных проектов) в период 2005–2006 годов обеспечили сверхбыстрое развитие многих предприятий среднего бизнеса.

Вернемся к типичной средней компании. Как видно из графика 6, динамика основных средств средней компании имеет ступенчатый вид. В 1999–2000 годах стоимость основных средств топталась на крайне низком уровне — всего 3,5 млн долларов, затем наступил период роста в 2001–2002 годах — до 5,5 млн. На этом уровне основные фонды продержались до того же 2004 года, и только в 2005-м начался быстрый инвестиционный подъем среднего бизнеса. Темпы увеличения основных фондов подскочили до 15%, и концу периода стоимость основного капитала средней компании составляла примерно 7,5 млн долларов.

Рыночно ориентированный рост

Помимо выручки и основных средств фирмы среднего бизнеса сообщают о себе дополнительные сведения, позволяющие более точно понять, как компании создавали условия для роста. Одним из наиболее интересных показателей является величина внеоборотных активов. Отечественная система бухучета относит к таковым основные средства, нематериальные активы, незавершенное строительство, доходные вложения в материальные ценности, долгосрочные финансовые вложения, отложенные налоговые активы, прочие внеоборотные активы.

Рост внеоборотных активов, не связанных с основными средствами, значительно опережал рост основного капитала (увеличение в 5,7 раза за семь лет, см. график 7). Динамика этого труднопонимаемого показателя говорит прежде всего об ускоренном вложении средств в выстраивание полной бизнес-цепочки, включающей не только производство, но и бренды (патенты, лицензии, товарные знаки), логистику и распространение продукции, плюс приобретение необходимых сопутствующих активов и инвестирование в капитал других фирм. Иначе говоря, быстрое увеличение внеоборотных активов показывает, что средние компании много работали с внешними контрагентами и с рынком, а не были только производителями.

За восемь лет существенно изменилось поведение средней компании как заемщика. Радикальность снижения кредитной зависимости лучше всего показывает отношение кредиторской задолженности к выручке: для средней фирмы оно сократилось с 42 в 1999 году до 25% в 2004-м (см. график 8). Рост заимствований начался с 2004 года (см. график 9), в 2006-м его скорость достигла максимальных значений за весь период. Однако важно отметить, что компании не пошли на снижение своей финансовой устойчивости — отношение кредиторской задолженности к выручке в этот период стабилизировалась в диапазоне 25–28%.

Весьма похоже развивалась и дебиторская задолженность (см. график 10). Дебиторка образца 90-х годов — это тотальные неплатежи всех и всем. И первое, что начали делать средние фирмы в постдефолтную эпоху, — переводить сбыт продукции на предоплату. Дебиторская задолженность резко пошла вниз: в 1999 году краткосрочная дебиторка составляла от выручки 32%, в 2003 — 20%. На этом уровне она сохранилась до 2006 года (см. график 11).

И наконец, еще один важный показатель, начавший резко расти в 2005–2006 годах, — расходы на научно-исследовательские работы. За 2006 год этот показатель увеличился на 20%.

Суммируя, можно сказать, что типичная фирма среднего бизнеса в начале рассматриваемого периода — это предприятие, изолированное от смежных производств, не имеющее контроля над сбытом и выпускающее небрендированную продукцию. Его отягощает огромная (часто просроченная) кредиторская задолженность, а само оно столь же безуспешно пытается получить долги с потребителей своей продукции.

Типовая фирма конца периода — совсем другое явление. Она производит защищенные торговыми марками и знаками изделия, имеющие заметные отличия от аналогичной продукции других производителей. Она быстро увеличивает свой основной капитал. Одновременно она создает или ставит под контроль «дочки», обеспечивающие ее критически важными комплектующими и/или обслуживающие сбыт готовой продукции. Для развития компании все активнее привлекаются кредиты. При этом как кредиторская, так и дебиторская задолженность по отношению к выручке стабильны, что позволяет компании сохранять финансовую устойчивость. Наконец, сегодня средняя фирма занялась исследовательской или внедренческой деятельностью.

Такие характеристики типичной компании «нового типа», как финансовая аккуратность (низкая кредиторская и дебиторская задолженности) и интерес к НИОКР, показывают, что, скорее всего, предприятия среднего бизнеса, усилившие свои позиции после 2004 года, достаточно укрепили свои позиции на рынке, чтобы пережить неизбежные изменения и денежного рынка, и политической конъюнктуры регионов, где они ведут бизнес. В первую очередь это касается самых крупных и эффективных компаний из нашей базы, которые можно идентифицировать как компании «второго эшелона».

Прежде чем перейти к ним, зафиксируем для себя типичные параметры компании среднего бизнеса на 2006 год: 45 млн долларов — оборот, 7–8 млн долларов — основной капитал, 25–28% доля кредиторской задолженности в выручке, 20–22% — отношение дебиторской задолженности к выручке.

Второй эшелон

Одной из задач исследования было выявление настоящего второго эшелона — компаний, не относящихся к числу уже хорошо известных крупных, но способных стать каркасом растущей экономики. Для этого из 13 000 объектов мы выделили группу, которая была лучшей одновременно по трем признакам: прирост выручки в абсолютном выражении, прирост основных фондов и прибыль в 2005-м и 2006 годах должны были быть выше средних значений по всему среднему бизнесу.

Стоит обратить внимание на то, что мы воспользовались не показателем скорости роста компаний, а абсолютным приростом, то есть автоматически сделали акцент на довольно крупных компаниях с относительно большими основными фондами. Небольшие быстрорастущие компании были отсечены. Это не значит, что они неперспективны. Просто сформированная группа, на наш взгляд, хорошо описывает профиль лидеров сегодняшнего (а не завтрашнего) дня. Это значимые в масштабах своих отраслей компании, быстро завоевывающие рынок, быстро модернизируемые и показывающие хорошую прибыль.

Помимо чисто арифметических критериев включения компаний в список второго эшелона мы сделали поправку на их принадлежность к холдингу из числа крупнейших компаний России. В окончательном списке оказались только те компании, которые были самостоятельны с точки зрения ведения бизнеса. Всего таковых оказалось 213. Эти компании сегодняшняя элита среднего бизнеса (см. таблицу 6).

По итогам 2006 года средняя выручка компании-лидера составляла примерно 100 млн долларов, или 2,8 трлн рублей (см. график 12). Это не вызывает никакого удивления. Примерно такого размера и должна быть большая по меркам среднего бизнеса компания. Удивительными выглядят темпы роста второго эшелона за последние два года. Если в 2001-м, 2002-м и 2003 годах второй эшелон лишь ненамного обгонял остальных, то в 2005-м и 2006 годах темпы его роста в реальном выражении вышли в диапазон 25–30%, почти в шесть (!) раз превзойдя ВВП (см. график 13). Более того, разбираясь поштучно, мы можем увидеть, что очень многие компании половину и более текущей выручки создали (нарастили) за последние два года (имеются в виду 2005-й и 2006-й). Вот, например, розничная торговая сеть города Ижевска — компания «Айкай». Оборот в 2006 году, по данным Росстата, — 3,7 млрд рублей. Прирост за два года — 3 млрд рублей. Невероятная эффективность работы с растущими доходами населения. Зерновая компания «Настюша»: оборот в 2006 году — свыше 8 млрд рублей, прирост за два года — 6 млрд. Сверхадекватная реакция на рост конъюнктуры зернового рынка. Или «ЛенспецСМУ» — компания позиционирует себя как фирму, занимающуюся массовым строительством с «неповторимой архитектурой» в Питере. Оборот — 1,8 млрд рублей. Прирост — 1,4 млрд рублей. Почти все приросло за последние два года. Такие «выскочки» занимают значимую долю второго эшелона и определяют крайне высокие темпы роста этой группы. Хотя и хорошо известные компании, такие как «Яндекс» или «Нефис Косметик», росли в эти два года очень быстро: «Яндекс» с темпом 150% в год, «Нэфис Косметик» с темпом 44%. На наш взгляд, существуют две принципиальные причины столь высоких скоростей роста: работа на уникальном и быстрорастущем рынке и/или серьезная административная поддержка, открывающая компании доступ на рынок либо дающая преференции в допуске к ресурсам определенного региона. При этом нельзя сказать, что второй фактор доминирует. Блиц-опрос экспертов Урала показал, что большая часть второго эшелона из этого региона — просто успешно развивающиеся компании.

Основной капитал второго эшелона в этот период тоже уверенно рос и, судя по темпам, прошел две инвестиционные волны: первую в 2000–2003 годах с темпом роста капитала 15–20% годовых, а вторую в 2005–2006 годах с темпом роста 30–40% годовых, что вдвое выше темпов роста инвестиций в промышленности в целом в этот период. То есть эта группа компаний существенно увеличила свою долю в капитале России в течение последней волны роста. К концу 2006 года стоимость основного капитала средней компании второго эшелона составляла примерно 42 млн долларов см. график 14). Отдача на капитал – отношение выручки к стоимости основных средств – у предприятий второго эшелона — 2,3, точно такая же, как у крупных компаний. Это следствие и доказательство высокой обеспеченности этой группы капиталом, что делает ее и привлекательным инвестиционным объектом, и хорошим заемщиком.

Еще одна привлекательная черта компаний второго эшелона — рост чистой прибыли. Эти компании явно открыты, так как за весь период их чистая прибыль в номинальном выражении выросла в семь раз, а в реальном — более чем втрое (см. график 15). В итоге на горстку фирм второго эшелона (2% от общего числа средних компаний) приходится 11% суммарной величины прибыли, зафиксированной средним бизнесом в 2006 году. Рентабельность второго эшелона (прибыль к выручке) по итогам 2006 года составила примерно 13%. Абсолютные размеры кредиторской задолженности компаний второго эшелона с 2004 года быстро росли (см. график 16). А доля кредиторской задолженности от выручки этих компаний снижалась очень динамично: к 2003 году она опустилась до 17% и осталась такой до 2006 года (см. график 17). Заметим, что в этом компании второго эшелона заметно отличаются по «финансовому качеству» от всего среднего бизнеса, где кредиторская задолженность составляет 25–28%. По-видимому, второй эшелон полагает низкий уровень кредиторской задолженности необходимым для сохранения финансовой стабильности. Другое объяснение — дороговизна кредитов. При рентабельности 13% стоимость кредитов на отечественном рынке 11–12% кажется высокой. В любом случае с точки зрения обремененности долгами второй эшелон выглядит очень привлекательно.

Дебиторская задолженность у компаний второго эшелона снизилась быстрее, чем у всего среднего бизнеса: уже к 2000 году она составляла всего 17% к выручке (см. график 18), что косвенно характеризует эти компании как компании с жестким финансовым управлением и стабильным положением на рынке. Однако в 2006 году, по-видимому, стремясь увеличить свою долю рынка, компании были вынуждены согласиться на некоторый рост дебиторской задолженности — ее отношение к выручке составило 19% против минимума в 16%, который наблюдался в 2005-м.

Зафиксируем для себя типичные параметры второго эшелона: размеры выручки примерно 100 млн долларов, основной капитал — 40–50 млн долларов, рентабельность — 13%, доля дебиторки в выручке — 16–17%, отношение кредиторки к выручке — 17%.

Списочек для Баффета

Откуда у этих компаний растут крылья для столь динамичного роста? За счет чего так высока и продолжительна динамика доходов, и при этом еще и происходит рост основных фондов? Ведь из наших 213 компаний с 1999 года существует примерно две трети, и почти все они ежегодно росли не менее чем на 20% (если смотреть на выручку).

Чтобы сориентироваться в этом массиве информации, мы провели небольшое исследование каждой из этих компаний, проанализировали каждую из отраслей и составили следующие системы координат успешного бизнеса.

Во-первых, по большей части в списке представлены компании, которые имели или получили исторически уникальные преимущества по сравнению с конкурентами, были лидирующими или даже монопольными компаниями в своем сегменте или в регионе.

Во-вторых, в числе наших компаний-лидеров очень мало выросших с нуля — почти все они созданы на базе советских активов. Переоценкой и зачастую не очень дорогой модернизацией этого советского задела и можно объяснить высокие темпы роста стоимости их основных средств.

В-третьих, и с этим не поспоришь, — сегменты рынка, в которых работают вычлененные нами компании, с недавних пор стали одними из самых перспективных в стране и пока будут оставаться таковыми: это строительство и производство стройматериалов; пищевая промышленность, включая агропромышленные комплексы; ТЭК и компании, его обслуживающие; машиностроение; химия; металлургия; горная добыча; лесная и целлюлозно-бумажная промышленность; розничная торговля; транспорт; связь и развлечения (см. таблицу 4). В каждом из этих секторов неплохая конъюнктура, порой подкрепляемая просто-напросто дефицитом той или иной продукции, товаров или услуг.

Производителей потребительской продукции в списке немного, их можно пересчитать по пальцам. Причина — слишком быстрое наступление импорта и отсутствие советского задела.

И наконец, нельзя не отметить, что множество аналогичных компаний из тех же отраслей не смогли «пробиться в люди». В той же химической промышленности, по нашим оценкам, было закрыто или обанкрочено пять или шесть десятков крупных предприятий. Тысячи колхозов, совхозов и агропредприятий влачат жалкое существование. Не лучше ситуация на многих машиностроительных предприятиях, а ведь некоторые из них в советское время тоже производили что-то уникальное и даже востребованное на мировом рынке. Но те, что попали в наш список наиболее динамичных компаний (см. таблицу 6), похоже, имеют еще одно конкурентное преимущество — они принадлежат хорошим управленцам или управляются отличными менеджерами, которые знают, как запускать в игру новые форматы, бренды, продукты, как правильно строить технологические цепочки, и способны генерировать новые идеи или технологии, в том числе технологии управления. Эти люди умеют и защищать свои интересы — нельзя не заметить, что у многих компаний есть немалый лоббистский ресурс. То в числе собственников компании находятся экс-силовики или друзья-родственники губернатора либо в совет директоров компании входят влиятельные региональные или даже федеральные чиновники, то одним из ключевых заказчиков является какое-нибудь региональное правительство или крупная монополия. Все это создает возможности для бизнеса, а порой и для очень серьезного и долгого роста. То есть почти у каждой компании объективные преимущества подкреплены веским «субъективным» фактором.

Отрадно заметить, что эта система координат как нельзя лучше встраивается в простую и прагматичную концепцию инвестирования самого богатого человека на планете Уоррена Баффета. Этот финансист (его состояние по итогам 2007 года оценивается в 62 млрд долларов по версии Forbes), основатель и руководитель инвестиционной компании Berkshire Hathaway, управляя своей компанией на протяжении сорока с лишним лет, показывает на столь длинном временнОм отрезке феноменальную среднегодовую доходность 21% годовых (это в два раза выше среднегодовой доходности индекса S&P 500, причем c учетом выплаты дивидендов). Делает он это, как раз скупая компании, подобные тем, что представлены нами в главной таблице.

При покупке активов, которые быстрее, чем у других, добавляют стоимости его инвестиционному холдингу, Баффет руководствуется следующими принципами.

Отметим, что интересы Баффета простираются от энергетических и страховых компаний до производства ковров и сладостей. Баффет весьма трепетно относится к тому бизнесу, что не бросается в глаза, но при этом дает стабильный доход. Мы предлагаем вашему вниманию список компаний, подходящих на эту роль. Полагаем, что он станет настоящим пиршеством для инвестиционных аналитиков. А для затравки оценим тактику и стратегию наиболее успешного поведения компаний в каждой из отраслей, где они работают.

Хлопья для завтрака

Строительство и производство стройматериалов. Каждая четвертая динамичная компания второго эшелона работает в строительстве или в производстве стройматериалов. И это неудивительно. Именно эти сектора закономерно росли и продолжат расти: страна модернизируется, государство активно вкладывает средства в транспортную инфраструктуру (дороги, мосты, аэропорты), девелоперы продолжают наращивать строительство дефицитного жилья, а крупные индустриальные корпорации, подзаработав на высокой конъюнктуре рынка, строят новые цеха или фабрики, ремонтируют старые мощности.

Впрочем, на столь конкурентом рынке без своей изюминки в лидеры не вырвешься, чем-то надо выделяться. Кто-то является чуть ли не единственным строителем коммуникаций для РЖД или РАО «ЕЭС России». Другой производит цемент там, где у него нет конкурентов. А третий получил в наследство мощности какого-нибудь бывшего советского треста на Юге России и теперь рассчитывает на строительные подряды от Олимпиады в Сочи.

Хотелось бы отметить, что вслед за ростом благосостояния постепенно в России стали меняться стандарты строительства. Появились новые технологии и материалы (к примеру, чаще стали строить здания с вентилируемым фасадом, применять множество видов теплоизоляции, фасадное остекление). То есть появились новые товары и услуги, узнаваемые бренды. И те, кто начал предлагать эти товары и услуги раньше и лучше других, а также заслужил неплохую репутацию, в результате получил неоспоримое преимущество лидера в своем сегменте — «вырыл более глубокий ров», по Баффету.

Агропромышленный комплекс, пищепром и рыболовство. Всего в нашей таблице 14 компаний, которые можно отнести к агропромышленному комплексу, еще 20 относятся к пищевой индустрии, а две — к рыболовной отрасли. Если посмотреть на все эти компании поближе, можно обнаружить одну любопытную закономерность.

По большей части все они вертикально интегрированы. Агрохолдинги выстроили технологические цепочки каждый в своем сегменте таким образом, чтобы контролировать все, начиная с выращивания чего-либо или кого-либо и заканчивая переработкой (убоем), продажей через розничную сеть и дистрибуцией. Аналогичным образом поступили производители молока и молокопродуктов, а также мясопродуктов и колбас. Логики вертикальной интеграции придерживается, например, винодельческая агрофирма «Фанагория». Она наращивает площади виноградников, объясняя это желанием увеличить рентабельность производства. С ростом спроса на российские вина производить их приходится все больше, а наиболее выгодным считается производство по полной цепочке — от сырья до разлитого по бутылкам вина. Стабильная экономика компании в условиях неразвитости тех или иных переделов рынка дает этим компаниям неоспоримые преимущества.

Специфика многих региональных рынков, в том числе тех, где представлены наши «пищевики» (условно назовем их так), — доминирование продукции местных производителей. В ряде регионов рынок и вовсе является олигополистическим. Поэтому те компании, которые растут и выходят на федеральный уровень, начинают задумываться о роли маркетинга для повышения эффективности своего бизнеса. Многие компании из нашего списка уделяет этому особое внимание. Собственный сильный региональный бренд, который удается раскручивать и выходить на федеральный уровень, — это тот самый подход, который ищет Баффет.

Нефтяная и газовая индустрия, нефтесервис. Примерно 13% компаний из нашего списка второго эшелона имеют отношение к нефтяной отрасли — 28 компаний. Однако по большей части или эти компании добычей нефти не занимаются, или у них есть довольно большой довесок в бизнесе, который дает им зарабатывать на сервисе для крупных игроков ТЭКа.

А спрос на сервис со стороны крупных нефтяных компаний растет и, по-видимому, будет расти и дальше. Нефтяная отрасль в России на сегодня остается наиболее высокодоходным бизнесом только в условиях вертикальной интеграции. В настоящее время порядка 50–60% расходов нефтяных компаний приходится на налоговые статьи. По словам аналитика инвестиционной группы «Антанта Пиоглобал» Тимура Хайруллина, «почти все поступления от растущих цен на нефть изымаются через экспортные пошлины и НДПИ. Так, при цене на нефть 50 долларов чистая цена (за вычетом экспортных пошлин и НДПИ) составляет 20,7 доллара, а при цене 100 долларов получается 27,2 доллара. То есть при росте цены на нефть в два раза чистая цена увеличивается лишь на 6,5 доллара. И это при том, что операционные и капитальные затраты нефтегазовых компаний в силу объективных причин растут (базовые месторождения Западной Сибири истощаются, разработка новых месторождений в более удаленных регионах и в более сложных природно-климатических условиях сопряжена с большими издержками), одновременно происходит укрепление рубля по отношению к доллару и по-прежнему идут инфляционные процессы».

Неудивительно, что в этой ситуации российские нефтяные мейджоры в рамках сокращения издержек все чаще обращаются к услугам местных нефтесервисных структур. Их в нашей таблице одиннадцать. Любопытно отметить и то, что из числа нефтедобывающих структур многие также занимаются обслуживанием «больших». Так, малые нефтяные компании Татарстана, разрабатывая низкодебитные и малорентабельные месторождения в республике, зачастую еще и занимаются сервисом (увеличением нефтеотдачи и проч.) для «Татнефти». Такой выгодный симбиоз с головной структурой региона — обслуживать время от времени ее интересы, а взамен получать поддержку в части доступа к ее инфраструктуре и иным неосновным ресурсам. Зачастую менеджеры «Татнефти» заодно являются совладельцами этих мелких структур.

Машиностроение. Это четвертая по значимости отрасль в нашем списке. Компаний машиностроительного комплекса здесь 26. Почти все, за редким исключением, объединяет одно: они обслуживают интересы фундаментально сильных отраслей экономики — топливно-энергетического комплекса, металлургии, горнодобывающей промышленности и федеральных госмонополий.

Те самые редкие исключения: компания «Аквафор» (ее бренд для россиян фактически стал синонимом фильтра для воды) и Лужский абразивный завод (крупнейший в мире завод абразивного инструмента).

И снова каждая компания из списка отличается производством дефицитной, уникальной продукции. К примеру, Копейский машзавод — единственный, кто производит горнопроходческие комбайны для производителей калийных удобрений, компания «Климов» — уникальный разработчик вертолетных двигателей.

Много здесь предприятий, которые стали заниматься замещением импорта в нефтяном машиностроении, основываясь на своих новых разработках; некоторые опирались на прошлый опыт работы в ВПК. Здесь действительно нашлись свои ноу-хау, мы успешно конкурируем с иностранными поставщиками. При должном уровне поддержки и консолидации отрасли компании нефтяного машиностроения смогут продолжить расти и даже развернуть экспансию на мировые рынки.

Хотелось бы отметить еще одно новое, но пока малоприметное направление — энергосбережение. Рост цен на энергоносители может стать фундаментальной причиной роста этих компаний. В нашем списке динамичных — два машиностроительных предприятия, специализирующихся на производстве счетчиков и расходомерной техники (Арзамасский приборостроительный завод и концерн «Энергомера»).

Горнодобывающая промышленность, черная и цветная металлургия. Большинство интересных активов из этих отраслей находятся в руках тех или иных крупных российских или западных корпораций. Казалось, что независимых средних компаний в поле зрения почти не осталось. Однако в нашем рейтинге динамично развивающихся компаний второго эшелона таковых оказалось 17.

Следует оговориться, что на самом деле добыча разного рода минерально-сырьевых ресурсов, будь то молибденовая руда, уголь или золото, а также выплавка стали или цветных металлов — бизнес цикличный. Компании эти не могут оставаться фундаментально интересными в течение достаточно большого промежутка времени. Последний год, по которому у нас были данные для оценки, 2006-й, по всей видимости, оказался пиком цикла. К этому сроку производители угля и руд цветных металлов, а также металлурги, ранее находившиеся в кризисе и по большей части мало кому из инвесторов интересные, набирались сил. Теперь же каждый сформировал условия для качественно нового роста.

Так, выделившаяся из группы «Энергопром» компания «Сибирский антрацит» получила 200 млн тонн балансовых запасов дефицитных углей марки А (антрациты) плюс свежепостроенную обогатительную фабрику.

В 2005–2006 годах цены на полиметаллическое сырье — цинк и свинец — были достаточно высокими, и за счет этого смог нарастить доходы «Дальполиметалл». Эту прибыль компания потратила на модернизацию производства и расширение ресурсной базы, причем «Дальполиметалл» стал диверсифицировать свой бизнес и помимо всего прочего купил золоторудный участок. Аналогичные шаги предприняли структуры Приморского ГОКа (добыча вольфрама). В отличие от волатильных цен на свинец, цинк и вольфрам цены на золото не сильно восприимчивы к специфическому производственному спросу.

И лишь поддержка крупного инвестора помогла Сорскому горнообогатительному комбинату включиться в серьезную ферромолибденовую корпорацию, которую выстроил холдинг «Базовый элемент». Иными словами, успешность горнодобывающих компаний, попавших в наш «гармоничный» ряд, была предопределена скорее внешними раздражителями. Для половины из них последующий рыночный спад может привести к выбыванию из списка.

Зато в металлургической отрасли появились компании, ориентированные на производство материалов для производителей потребительской продукции (автопром и производство мебели). Этот сигнал свидетельствует о том, что происходят какие-то положительные сдвиги в потребительском сегменте.

Химическая индустрия. Тем унаследованным от СССР активам в химической промышленности, что попали в умелые руки и пошли на перепрофилирование, удлинение технологических цепочек, похоже, повезло. Главное в таких сырьевых бизнесах — выйти на конечного потребителя, для которого цена будет не так важна в структуре себестоимости. К примеру, за счет новой продукции получили или получат устойчивое развитие дзержинский «Пластик» (полиэтиленовые пленки) и «Волжский оргсинтез» (присадки для топлива), «Метафракс» (фенолформальдегидные смолы — сырье для мебельной индустрии).

Ориентируясь на потребительскую продукцию (косметика, синтетические моющие средства), компании «Фаберлик» и «Нэфис Косметикс» тоже смогли выбрать оптимальную стратегию недорогой маркетинговой игры и оказались в выигрыше.

Если не брать в расчет пару компаний монополистического толка («Ярославский техуглерод» и «Кучуксульфат»), химические компании из нашего списка специализируются в основном на поставках на внутренний рынок. А внутренний рынок пока что фундаментально растет. Вот он, «попутный ветер» Баффета.

Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная индустрия, упаковка. Особых сюрпризов тут нет. Правильная стратегия — сырьевая независимость и качественная продукция для внутреннего рынка (фанера, ДСП, картон и прочее). Основные отрасли, потребляющие фанеру и ДСП, — строительство и мебельная промышленность. Здесь с 2006 года продолжается потребительский бум. А для поддержания заданной рынком скорости развития как раз необходимо контролировать несколько предыдущих технологических переделов. Так, Лесосибирский ЛДК № 1, специализирующийся на выпуске фанеры и мебели, активно скупает лесные наделы. Некоторые компании получали подобную сырьевую подпитку уже в рамках холдинга, в который они входили (например, «Тернейлес» или Пермский фанерный завод). Кто-то был обеспечен этим преимуществом исторически, как, например, Набережночелнинский КБК, который еще со времен СССР производил картонную упаковку из макулатуры. Другие производители картонной упаковки в России, кстати, сырье получают от целлюлозно-бумажников и, надо отметить, испытывают довольно серьезное ценовое давление с их стороны.

Авиатранспорт. Растущий мировой спрос на авиаперевозки и относительно предсказуемая доходность аэропортов делают их все более привлекательными активами в отрасли, которую мы обозначили как авиатранспорт. Здесь всего четыре компании из нашего списка, но при этом три из них — аэропорты.

Доходы населения продолжают расти, соответственно, растет спрос на авиаперевозки. Уже восьмой год подряд российский рынок авиаперевозок демонстрирует устойчивый рост, его средние ежегодные темпы составляют около 10%, что вдвое выше мирового уровня. По итогам прошлого года пассажиропоток на внутренних и международных линиях в нашей стране вырос до 38 млн человек. Причем большая часть этого спроса сосредоточена в сегменте международных перевозок за счет развития туристического бизнеса. Однако не все аэропорты могут похвастать, например, возможностью отправлять и принимать трансграничных пассажиров и грузы. Преимущества аэропорта определяются не только наличием отремонтированного здания аэровокзала. Немаловажное значение имеет способность аэродрома принимать самолеты в условиях плохой видимости, тяжелые самолеты. Для этого большей части аэропортов необходимо реконструировать взлетно-посадочную полосу, рулежные дорожки, перрон и прочее. Однако есть одна проблема: аэродромное имущество не подлежит приватизации и должно оставаться в госсобственности. Между тем на развитие объектов авиатранспортной инфраструктуры в России уже выделены миллиарды рублей, а с 2007-го по 2010 год из госбюджета предполагается выделить еще около 43,5 млрд. Но эти деньги получили и получат не все, а только 11 аэропортов федерального значения, которые будут работать как пересадочные узлы и станут опорными пунктами российской системы воздушного движения. Среди этих одиннадцати, как можно догадаться, как раз наша троица: Внуково, Кольцово и Толмачево. Мало того что эти аэропорты имеют выгодное экономико-географическое положение, они еще и получат дополнительные инвестиции в улучшение своего качества в виде частно-государственного партнерства.

Из числа авиатранспортных компаний в наш рейтинг попала еще авиакомпания «ВИМ-авиа». Как известно, в авиаперевозочной деятельности две трети тарифа — это расходы на горючее. В 2005 году вслед за ростом цен на авиакеросин многие авиакомпании не выдержали испытания на прочность и сдали свои позиции. Прежде всего это относится к чартерным авиаперевозчикам, которые работают на старой советской технике, не отличающейся высокой экономией топлива. А вот «ВИМ-авиа», как раз примерно в это время начавшая набирать обороты (компания создана в 2002 году), получила конкурентное преимущество перед остальными небольшими авиакомпаниями — экономичный парк воздушных судов Boeing 757, которые обеспечивали большую эффективность перевозок по сравнению с самолетами российского производства. Успехам «ВИМ-авиа» в немалой степени помогло и удачное стечение обстоятельств: подержанные «боинги» были приобретены на «дне» рынка — сегодня эти машины в дефиците, и авиапарк компании стоит уже в несколько раз дороже. Впрочем, теперь перед менеджментом «ВИМ-авиа» стоит новый вызов — от специализации на чартерных рейсах предстоит перейти к регулярным. Но в отсутствие экономичного авиапарка у большинства средних по величине конкурентов у «ВИМ-авиа» остаются шансы упрочить свое положение.

Электроэнергетика. Все компании этой отрасли, входящие в наш список, — региональные монополии. Отсюда и динамичный рост.

Информационные системы, связь и интернет. В этот сегмент попали всего три компании. Но это компании новой экономики. Одна предлагает услуги новых видов связи, другая — интернет-поиск и контент, а третья продает операторам системы учета и тарификации телефонных переговоров.

Феномен здесь «Яндекс», компания, которая и в несосчитанном нами 2007 году продолжила сверхдинамичный рост. Так, в прошлом году выручка «Яндекса» выросла примерно на 130% и составила 167 млн долларов. Чистая прибыль, по оценкам инвесткомпании «Финам», достигла 60 млн долларов. В конце прошлого года «Яндекс» впервые вошел в десятку крупнейших поисковиков мира. Что можно сказать? Отличный развитый бренд, удобный поиск, есть множество возможностей без серьезных капвложений получить дополнительный доход (контент-реклама и т. п.). Яркий пример работы добавочного капитала по Баффету.

Розничная торговля и торговля автомобилями. Здесь в основном представлены компании, которые активно развивают свою деятельность в регионах. Либо они сами выходцы из регионов, либо это федеральная компания, развернувшая региональную экспансию.

Некоторые компании зачастую занимают ключевую долю рынка в том или ином регионе. Некоторые же, напротив, пока нигде не доминируют, зато продвигают новый торговый формат.

Развлечения. Это особый бизнес, поначалу фактически тоже продвижение нового вида услуг населению, своего рода новый формат. Но в скором времени все компании понесут серьезные потери из-за законодательного ужесточения правил игорного бизнеса.

Логистика, морской транспорт. Нет ничего удивительного в том, что в числе компаний из нашего списка одной из самых динамичных оказалась одна из структур Национальной контейнерной компании. Этот бизнес растет по причине недостаточной развитости инфраструктуры контейнерных перевозок. Эксперты указывают на ограниченное число терминалов для обработки большегрузных контейнеров, дефицит специальной перегрузочной техники, недостаток железнодорожных фитинговых платформ и спецавтотранспорта, а также на ограниченное количество крупнотоннажных контейнеров. Все это дает шанс тем, кто первым решил построить этот бизнес в России, уверенно зарабатывать на дефиците и тем самым окупать вложения.

Отметим, что другая не менее динамичная компания — Мурманское морское пароходство — тоже достигает высокой эффективности за счет эксплуатации атомного ледокольного флота. Такого флота нет ни у кого, и в то же время лишь такие ледоколы могут обеспечить транспорт в Северном Ледовитом океане, освоение шельфа которого начинает потихоньку набирать темпы. Правда, в 2008 году для ММП наступят непростые времена. В этом году заканчивается срок арендного договора с государством об управления атомным ледокольным флотом. Государство больше не собирается его продлевать.

А вот логистические услуги — пока что новое направление в России. Рынок пока не особенно и развит, поэтому компании, предлагающие комплексное обслуживание, на общем фоне выглядят привлекательнее для своих клиентов. Возможно, именно поэтому и Национальная логистическая компания, и фирма «Грузовозофф», предлагающие снять все проблемы доставки и хранения грузов, динамично развиваются.

Отраслевой анализ компаний второго эшелона возвращает нас к вопросу, будут ли эти компании динамично развиваться и в будущем, станут ли они составляющими каркаса российской экономики. Мы полагаем, что да. Очень грамотное разыгрывание конкурентных преимуществ фактически в первый период благоприятной конъюнктуры для базовых отраслей экономики — 2005–2006 годы (только к этому времени ликвидности внутри России стало хватать для развития инфраструктуры и быстрого роста потребительского спроса, на этот же период пришелся взлет цен на зерно, металлы) — указывает на хорошую деловую интуицию людей, эти компании возглавляющих.

В подготовке материалов принимали участие Елизавета Медина (Финансовая академия при Правительстве РФ) и Виктор Склизнев («Эксперт»).