Цена успеха

Жизненный успех в иудео-христианской цивилизации воспринимался через определение в Библии. Человек, построивший дом, вырастивший в нем детей, посадивший дерево рядом с домом, прожил свою жизнь не зря. В течение веков семья была эпицентром жизни каждого, и личный успех выражался в ней и через нее.

«Успех разрушил много жизней» (Бенджамин Франклин, один из отцов-основателей американского государства).

С появлением индустриального, массового общества семейная ячейка превратилась лишь в одну из составляющих жизни отдельного человека, большая же ее часть стала проходить в многообразных отношениях со всем обществом в целом, оценивающим жизненный успех в других категориях.

В Европе личные достижения определялись их ценностью для государства, нации и профессионального круга. В Соединенных Штатах, где экономика формирует все общественные ценности, достижения в бизнесе, науке, культуре, искусстве, спорте, в любой профессиональной сфере, успех определяется количественно, суммой личного денежного приза. Цифра приза не абстракция, это конкретная оценка важности для общества деятельности каждого отдельного индивида.

Что в этой системе отсчета означает успех? Это когда кто-то достигает вершин, а кто-то остается внизу. Человек чувствует себя успешным, только когда рядом есть проигравшие. Он чувствует себя успешным, когда большинство не добилось того, чего смог добиться он. Успех предполагает огромный разрыв между средними достижениями и достижениями уникальными. Только прыжок через гигантскую пропасть между бедностью и богатством, «from rugs to riches», дает ощущение жизненного успеха. Пропасть настолько широка, что те, кто сумел ее преодолеть становятся национальными героями.

Успех — это деньги и власть. Но для чего нужны деньги и власть? Они нужны, чтобы иметь больше денег и еще больше власти. Когда борец за успех добивается богатства, он не может остановиться на достигнутом, не только потому, что это необходимо для самоутверждения, но и потому, что других жизненных целей кроме этой экономическое общество не предоставляет.

Планка успеха высока и для большинства недостижима, что делает жизнь многих непереносимой. Большинство живет в состоянии «молчаливого отчаяния», обвиняя себя, свои человеческие качества несоответствующими требованиям общества. Чувство личной вины особенно тяжело переживается бедняками и приводит многих к полной деморализации.

Все хотят подняться наверх социальной пирамиды. Но для того, чтобы существовал острый верх пирамиды, у нее должен быть широкий фундамент, и этот фундамент составляют неудачники. Благодаря им и существует верх. И, следовательно, резкое экономическое неравенство является генетическим свойством самой системы.

В 60-е годы президент Линдон Джонсон объявил «Войну Бедности». Это была разветвленная сеть помощи беднякам, но ни одна из программ, Job Force, Youth Corps, Project Head Start, Community Action не смогла достичь фундаментальной цели, уничтожению бедности. Их результатом стало повышение профессиональной квалификации, в целом улучшение условий жизни для многих социальных слоев, но, несмотря на сотни миллиардов истраченных на эти программы, бедняки продолжают составлять более 20% населения страны. Система может быть улучшена, и, тем не менее, основной механизм ее остается неизменным. Идея успеха создает два класса, класс победителей и класс побежденных.

Уровень экономической динамики зависит, как в электричестве, от разницы на полюсах, плюсе и минусе, чем больше разница напряжений, тем интенсивнее поток электронов. И американская экономика настолько продуктивна, потому что разрыв между полюсом бедности и полюсом богатства здесь больше, чем в любой стране мира. 

«Бедность и богатство — это то поле высокого напряжения, в которое попадает человек, и оно заставляет его стремиться вверх, по дороге вращая колеса этого общества. Общество специально обновляет иерархию ценностей, чтобы человек всегда чувствовал себя чем-то неудовлетворенным, чтобы все время стремился наверх» Политический обозреватель и историк Джон Гэлбрайт.

За стo лет до Гэлбрайта об этом же писал Токвиль: «В Америке я видел свободных и образованных людей, живущих в самых счастливых условиях, которые может предоставить этот мир. И, в то же время, видел людей, настолько озабоченных, смертельно серьезных и часто подавленных, даже в то время, когда они развлекаются. Странно видеть лихорадочность, с которой они строят свое благосостояние, и наблюдать, как их постоянно гложет страх, что они выбрали не самую короткую дорогу к успеху. Они постоянно спешат, их сердца переполнены только одним чувством — добиться еще большего.»

Используя естественное желание людей сделать свою жизнь материально богаче, общество ставит все повышающиеся требования к определению того, что считать успехом. 50 лет назад глава семьи, работая, обеспечивал нужды всей семьи. Сегодня, для того чтобы соответствовать принятому средним классом образу жизни и приобретать все, что связано с этим статусом, должны работать оба, муж и жена, работать по 60-70 часов в неделю, и часть работы делать дома в выходные дни.

Желание подняться на более высокую социальную ступень, а все окружение постоянно напоминает, что нельзя останавливаться на достигнутом, заставляет мобилизовать все силы, все физические и эмоциональные ресурсы, перед глазами огромная цифра успеха, она совсем рядом, и многие, напрягая последние силы, летят к ней, как бабочки на огонь, создаваемый средствами массовой информации, красочные фейерверки богатства и счастливой жизни.

«Бросается в глаза резкий контраст между теми счастливыми и радостными лицами, которые мы видим на телевизионном экране, и угрюмостью, подавленностью реальных людей. Возвращаясь в Америку после своих путешествий, меня всегда поражает та аура горечи разочарований, которую люди здесь проецируют.» Социолог Филипп Слатер.

Это то самое большинство, которое составляет нижнюю часть пирамиды успеха. Но даже те, кто сумел подняться наверх, тем не менее, не чувствуют удовлетворения. Успех поднимает человека в глазах общества, успех дает любовь и уважение окружающих и, в тоже время, успех не несет в себе никакой другой награды кроме самого себя.

Успех — это нечто вроде рекорда поставленного на стадионе, где герой дня первым пересек ленточку финиша, получил минутные аплодисменты публики и после этого снова должен вернуться к тренировкам. Философия успеха — философия спорта, где успех подтверждается цифрами дохода, превращает жизнь в непрерывный бег за рекордами.

В погоне за успехом решающий фактор удача, также, как в лотерее. В лотерее все равны, ни у кого нет привилегий, но победитель получает все, что вложили остальные. Участники лотереи отдают свой вклад победителям, в надежде, что они тоже когда-нибудь выиграют.

Когда в обычную лотерею вкладывается несколько долларов, подавляющее большинство тех, кто не выиграл, не чувствуют себя обманутыми или ограбленными. Но в лотерею делового успеха вкладываются все ресурсы, материальные и человеческие, на кон ставится сама жизнь, и тогда игра начинает напоминать не лотерею, а русскую рулетку, в которой проигрыш означает смерть, экономическую и гражданскую. Проигрыш в борьбе за успех означает не только экономическую смерть, нищету, это прежде всего доказательство никчемности его соискателя, проигрыш личности.

«Американская нация ненавидит проигравших», говорил герой Второй мировой войны генерал Джордж Паттон.

«Нет страшнее греха, чем неудача. Общество осуждает неудачу как отвратительный порок, более ужасный, нежели если бы вы нарушили все десять заповедей.»,  М. Милл, всемирно известный социолог и антрополог.

Когда все верят, что успех зависит прежде всего от удачи, тогда и вопрос о том, как он добыт, становится бессмысленным и неприличным. Успех оправдывает все средства, обман, мошенничество, воровство, грабеж, если это привело к цели, к победе. Америка прощает все, кроме поражения. И «литература успеха» дает практические советы: 

Автор Роберт Рингер в книге «Looking Out for Number One», В поисках победителя, рекомендует: «Если ты ограбил кого-либо, и он по твоей вине прозябает в нищете, это не должно мешать тебе наслаждаться своим богатством.»

Другой автор, Майкл Корда: «Это о’кей быть жадным. Это о’кей иметь амбиции. Это о’кей быть первым. Это о’кей быть Маккиавелли. Это о’кей нарушать правила честной игры (разумеется не признаваться в этом никогда и никому). Это о’кей быть богатым. «Die or be rich», Умри, но стань богатым.»

В стабильной экономике старой Европы, где все было поделено, и разделение на имущих и неимущих было очевидным, наглядным, успех в погоне за богатством воспринимался как нравственное падение, так как был не результатом труда, предприимчивости или удачи, а результатом классовых привилегий, эксплуатации других и обмана.

Те, кто разбогател в Европе, в глазах общества, не без основания, рассматривались как хищники, разбогатевшие на несчастьях других. Также, как в России дореволюционной, в России советской и постсоветской, успешный человек считался подлецом.

В США, в стране «Land of unlimited opportunities», в стране нелимитированных возможностей, те, кто добился материального успеха, в глазах публики герои сумевшие реализовать свой человеческий потенциал.

На новом континенте с его огромными, ждущими освоения богатствами и отсутствием ограничений, создаваемых государством, индивидуальный успех достигался благодаря упорному труду, смекалке и умению воспользоваться благоприятным моментом в борьбе с другими.  Америка была страной, ждущей тех, кто был способен их взять, недаром Америку называли также «Land of Plenty», страна богатств.

Времена изменились, Америка совсем не та, какой она была даже 40-50 лет назад, возможностей для индивида в условиях корпоративной системы, где он лишь наемный работник, стало значительно меньше. Но представления другой эпохи продолжают существовать, влиять на общественное мнение.

Формула индивидуального успеха, постоянно повторяемая школой, всем окружением и средствами массовой информации, «One can make a difference», отдельный человек может изменить не только свою судьбу, он, в одиночку, может изменить и мир, «Save the world».

Изменяeт общество и формируeт индивидуальную судьбу сама система, корпоративная система, но, если эту формулу постоянно повторять, она становится частью общественного сознания. Успех или поражение зависит, в конечном счете, только от вас, и проигравшие, обвиняя систему, а не себя, вызывают только неприятие и раздражение. Само наличие жертв подрывает уверенность борцов за успех. Для них не только критика, но даже простое сомнение в системе опасно, оно может лишить оптимизма, оправдан или не оправдан этот оптимизм, это не важно.

Если вы проиграли, это означает,что ваша тактика и стратегия жизни, как бизнеса, была не верна. Но вы можете добиться успеха, если сделаете правильные инвестиции времени и денег, правильные инвестиции в здоровье, которое является вашим капиталом, мотором успеха. Вы должны следить за диетой и делать физические упражнения.

Ваше экономическое и физическое здоровье зависит только от вас. Если вы проиграли, это ваша вина, вы можете винить только себя. Если жизнь вам кажется мрачной, то это не потому, что она действительно мрачна, а потому, что вы настраиваете себя на эту волну. Если вы будете убеждать себя, что всё прекрасно, ваша жизнь и станет в вашем ощущении прекрасной. Успех зависит только от вас, надо только верить в свою способность его добиться.

«Вам нужно научиться улыбаться, говорил самый известный пропагандист идеи успеха, Дейл Карнеги, — даже если вы проиграли, улыбайтесь, улыбаясь, вы будете чувствовать себя счастливым, а улыбка увеличит вашу стоимость на рынке. Нужно много раз в течение дня повторять себе: я тот самый человек, которого ждет удача, для меня нет непреодолимых препятствий,  и тогда слова станут делом.»

В обществе равных возможностей качества характера и трудолюбие гарантия победы, говорит массовая пропаганда, но принадлежность к определенному классу, наследство и связи, как семейные, так и профессиональные, ценность которых зависит от престижности социального круга, учебного заведения, статуса той или иной профессии, играют гораздо более важную роль, нежели трудолюбие и качества характера.

Дети из семей образованного среднего класса посещают привилегированные частные или просто хорошие публичные школы. По статистике, дети из таких семей имеют более 50% возможностей подняться на самый верх социальной лестницы. Дети из простых семей имеют лишь 6% возможностей получить полноценное образование, ведущее к наиболее оплачиваемым профессиям. Только 4% управляющего класса выходцы из семей неквалифицированных и полуквалифицированных работников.

Все стремятся наверх, к вершинам успеха. Ведь успех коренным образом изменит вашу жизнь, успех даст возможность приобщиться к огромному материальному богатству, даст доступ к всевозможным радостям жизни.

Психолог Джонатан Фридман, автор наиболее известного исследования о награде за успех: «Когда я был студентом, у меня практически не было свободных денег. Моя квартира, хотя и была довольно скромна, тем не менее, я чувствовал себя в ней вполне комфортно. Мое питание меня вполне удовлетворяло, хотя я не мог обедать в богатых ресторанах. Но когда я получил работу, моя зарплата стала в два раза больше того, что я имел, будучи студентом. Я переехал в другую квартиру и стал платить в два раза больше, чем прежде. Питался я точно так же, как и в те времена, когда был студентом. Моя зарплата росла вместе с продвижением по карьерной лестнице. Я снял другую квартиру, которая отнимала большую часть моей зарплаты, обедал в дорогих ресторанах. Стал больше тратить на всякие дорогие вещи, которые раньше были мне недоступны. Но мое ощущение жизни не изменилось ни на йоту. Я думаю, что даже если бы я получал в пять раз больше я чувствовал бы себя точно так же. Это не означает, что я отказался бы от повышения своих доходов. Скорее наоборот. Но ощущение жизни осталось бы тем же.»

Социолог Кристофер Лаш: «Мы оцениваем себя через ступени успеха, на которые мы взобрались, по тому, что мы создали и стремимся создать еще больше и еще больше получить. Чтобы больше получить, мы должны увеличить нашу продуктивность, и когда мы увеличиваем нашу продуктивность, оказывается, что результат наших трудов не больше чем абстракция цифр на банковском счету. Повышение продуктивности внешне увеличивает личное благополучие, но измотанный огромным напряжением работник не имеет ни времени, чтобы пользоваться этим благополучием, ни жизненной энергии, чтобы получать удовлетворение от него.»

Впечатление русского иммигранта: «Вся жизнь здесь построена так, чтобы ты мог с толком, удобно и продуктивно работать, тратя минимум времени на всякие пустяки, еду, общение и так далее...»

Однако, наибольшая ценность богатства определяется вовсе не возможностью иметь больше денег и больше вещей. Без оценки другими ценности этого богатства, оно, само по себе, не значит ничего.

Важно не богатство само по себе, а уважение других, которое оно приносит. Чем выше оценивается достигнутый успех в глазах общества, в среде родственников, коллег, друзей, тем больше чувство самоуважения. С другой стороны, динамика жизни настолько велика, что не хватает времени для того, чтобы сформировать социальный круг соответствующий тому или иному статусу. Возможности же продемонстрировать свой новый статус лимитированы, так как в процессе погони за успехом разрываются традиционные связи между людьми.

Исчезла семья-клан, внутри которой когда-то проходила демонстрация личного успеха, не остается стабильного круга родственников, друзей, перед которыми можно было бы его продемонстрировать. Связи, которые возникли в школе и колледже, невозможно удержать, слишком велик темп жизни. 

Купив модную модель автомашины, показать ее можно только во время поездки на работу и с работы, на хайвэе. Можно надеть дорогую одежду во время посещения театра или парти, но публика принадлежит к самым разным слоям общества, имеет различный уровень дохода и часто противоречивые вкусы.

В партере Метрополитен Опера можно увидеть, сидящих рядом девушку в мятых джинсах и даму в платье от модного дизайнера, стоящее тысячи долларов и в бриллиантах. Какова ценность бриллиантов если их некому показать, какова ценность модной модели машины, если нет никого вокруг кто бы выразил свое восхищение или зависть за достигнутое вами.

Материальный успех, достигнутый напряжением всех сил, оказывается не оценен, а ведь именно ради общественного уважения, ради оценки успеха другими все это и делалось. Можно рассчитывать лишь на внимание случайных людей, внимание толпы, для которой тот, кто достиг успеха и престижа, так и остается безымянной, анонимной фигурой, мелькнувшей на дороге, на улице, в театре или ресторане.

Ирвинг Шоу в рассказе «Круг света» описывает существование семьи среднего класса, тех, кто добился цели которую поставило перед ними общество. Семья имеет успешный бизнес, дорогой дом и несколько дорогих машин в гараже. У них есть всё, что входит в общепринятое понятие о счастье.

Но супруга не интересуется ни тем, что происходит в жизни мужа, ни им самим. Круг её мыслей — что она купила в прошлом месяце и что купит в следующем. А сам герой, сидя в своём офисе, ощущает только пустоту и признается самому себе, что живет год за годом, ничего не чувствуя. Высокий статус достигнут, но сама жизнь ничего не содержит — это вакуум, людям нечем жить.  

Но если ваш внутренний мир, ваши личностные качества, ваши мысли, ваши чувства не интересуют даже близких вам людей, то вы можете показать себя всему остальному миру. Вы можете объездить многие страны мира и почувствовать свою значимость как богатого туриста в бедных странах, в то время как вы ощущаете себя полным ничтожеством в своей родной стране. Вы также можете реализовать себя, добиться определенного успеха и признания, испытать множество разнообразных острых ощущений, погружаясь на дно океана, поднимаясь на вершины гор, прыгая с парашютом, летая на планере.

Журнал Reader Digest так описывает историю Мариона Болинга, обеспеченного представителя среднего класса, чувствующего себя лишь безликой частью делового механизма, изо дня в день повторяя одни и те же рабочие операции. Для того чтобы доказать себе и другим, что он существует как индивид, как личность, он пролетел на одномоторном самолете от Филиппин до Орегона. По окончании полета, в котором он рисковал жизнью, в своем интервью он сказал, что вынужден вернуться к работе, которую ненавидит. Она, хотя и приносит приличные деньги, но не дает ему ни чувства удовлетворения, ни самоуважения.

Или история Хью Джонсона, старшего менеджера химической копании из Иллинойса, получающего 170 тысяч в год: «Мой месячный чек составляет то, что мой отец зарабатывал за год, и в то же время чувствую, что жизни нет, она проходит как песок сквозь пальцы. Какого бы статуса вы ни добились, вы лишь элемент многомиллионной, безликой рабочей силы.»

Успех — это не физическое обладание завоеванным в жесточайшей борьбе материальным богатством, это не возможность вкусить то, что это богатство может дать, это абстракция цифр на банковском счету, спортивный кубок победителя, на который можно время от времени взглянуть.

Успех жизни, определяемый размером банковского счета, не приносит счастья победителям. Но, как говорит народная мудрость: «Только тот, кто добился успеха, имеет право сказать, что не в деньгах счастье. Когда о том же говорят те, у кого их нет, это звучит как «виноград зелен», в басне Эзопа», и, следовательно, другого выбора, кроме бега в толпе претендентов на успех, просто нет.

Одним из таких «успешных» претендентов был Киссинджер, немецкий иммигрант, говорящий с тяжелым акцентом, поднявшийся на самую вершину социальной пирамиды, сказавший в конце своей блистательной карьеры: «Когда человек тяжело работает всю жизнь и не получает ничего в награду — это трагедия. Но это катастрофа, когда он добивается, чего хочет, и видит, что награда блестящие погремушки».

Мечта об успехе — вечная невеста, ждущая женихов, и только тем, кто ее добивается, открывается факт, скрытый от соискателей, она просто потаскушка. Вместо любви она может предложить только единовременный секс.

Но ни авторитеты, ни религия, философия, социология или «высоколобая» литература не могут изменить приоритеты масс. «Побрякушки», о которых говорил Киссинджер, для большинства важнее всех других ценностей человеческой жизни.

Культ успеха полностью отсутствовал в русской дореволюционной литературе, как и сам жанр литературы успеха, чрезвычайно популярный в Америке. Русское общество не видело в успехе цель жизни, а в поражении в битве за материальное благополучие недостаточность, ущербность личности.

Интерес к литературе успеха появился, когда Россия, после падения советской власти, сменила идеологические ценности на ценности материальные. Но интерес существовал и в советский период, когда печаталась огромными тиражами не рыночная дешевка, а классика американской литературы и, прежде всего, романы Теодора Драйзера, превозносившие идею успеха любой ценой.

Центральная фигура его трилогии «Титан», «Финансист» и «Гений», «капитан индустрии» Каупервуд, стал моделью для многих советских «производственных» романов 20 — 30-х годов, а их герои, «командиры производства», были советской трактовкой образа человека Дела.

Издавались также произведения Джека Лондона, в которых герои добиваются победы в невероятно сложных условиях сверхчеловеческим напряжением сил, в жертву приносится сама человеческая жизнь. В рассказе Лондона «Воля к жизни» два партнера-золотоискателя один на один с «белым безмолвием» снежной пустыни Клондайка несут свою добычу, пытаясь добраться до ближайшего порта. Они были партнерами по бизнесу, сейчас они враги, борьба идет за то, кто выживет в нечеловеческих условиях, тому, кто выживет, достанется золото. Рассказ чрезвычайно понравился Ленину, по-видимому, идея успеха любой ценой была близка самому духу советской экономики, за успех которой заплатили жизнью миллионы.

Чертами героев Джека Лондона обладали персонажи романа «Как закалялась сталь» и фильма «Коммунист». Название фильма «Время, вперед», посвященного росту советской экономики, название одного из рассказов Джека Лондона. Персонажи всех этих произведений социалистического реализма приносят в жертву трудовому успеху, но не личному, а общественному, не только свою личную жизнь, но и жизнь всего коллектива. Качества героев Лондона становятся моделью для подражания и широко пропагандировались в советской литературе и кинематографе. Правда, борцов за личный, персональный успех пришлось трансформировать в борцов за всеобщее благо.

В последние десятилетия советской власти идея личного успеха также, как и на Западе, захватила советский средний класс, «... и в советских условиях тоже можно было добиться значительного материального успеха и высокого общественного статуса, если вкладывать столько сил и энергии сколько здесь.» Журналист-иммигрант Александр Генис.

В советской жизни блага мог получать лишь тот, кто вошел в номенклатуру, экономическую или политическую, кто приспосабливал себя к системе, т.е. жертвовал всем, включая собственные убеждения и моральные принципы. Самоотверженный труд мог дать лишь небольшую прибавку к нищенской зарплате.

Как писал Сальвадор Мардаркада, испанский писатель побывавший в Советском Союзе: «Американская мудрость гласит: — «Научись не думать о других. Если ты не будешь безразличен к другим, станешь жертвой сам.» Эта формула применяется и в России. Такое впечатление, что для большинства русских и американцев жизнь война всех против всех, в которой нельзя себе позволить доброту, отзывчивость и сострадание.

С развитием производства товаров широкого потребления желание улучшить материальную сторону жизни в Советском Союзе также, как и на Западе, стало доминирующим во всех слоях населения, и идеология, провозглашавшая высоты человеческого духа, стала пустым коконом без содержания.

Идеология была необходима в те времена, когда развитие тяжелой индустрии было основной задачей советской власти. Идеология давала моральное оправдание всеобщей нищете, цели государства, окруженного врагами, были важнее целей индивидуальной жизни.

В сегодняшней России идея личного материального успеха вступила лишь в свою первоначальную фазу, и количество победителей пока незначительно. В США успех был национальной религией с момента основания страны и стал доступен многим.

Идея успеха, борьбы за место под солнцем, существовала, однако, не только в американской жизни, но и в европейской. «Европейскую мечту» пытались реализовать Растиньяк, Люсьен Шарден, Джульен Сорель, Ребекка Шарп и многие другие герои и героини европейской литературы. Они заплатили за воплощение своей мечты о богатстве нравственным распадом.

Американская литература, следуя европейской традиции отношения к богатству, также видела победу в борьбе за успех как нравственное поражение героя, как потерю его главной ценности — личности. Мартин Иден, герой Джека Лондона, вскарабкавшись со дна общества до самых вершин, подводя итог своим достижениям, кончает с собой. Он состоялся как активный борец за успех, но как личность умер, и самоубийство становится логическим шагом, личность исчезла. А без нее человек, как говорил американский философ Ральф Эмерсон, просто «машина для добывания денег».

Жизненное поражение, которое терпят в погоне за успехом амбициозные герои Скотта Фитцджеральда, Эптона Синклера, Синклера Льюиса в первой половине 20 века, и герои Фолкнера, Стейнбека, Уоррена, Артура Миллера в его второй половине, отражало сомнения интеллектуальной элиты в национальном идеале, в Американской Мечте.

Трагедия их героев была результатом самообмана, веры в иллюзию, что экономические достижения единственная цель человеческой жизни. Приносит ли материальный успех удовлетворенность собой и жизнью, задает вопрос литература социального реализма.

В одной из пьес Артура Миллера, в «Смерти коммивояжера», жизненное кредо героя, Вилли Ломена, «The only dream you can have то become the number one man.», единственная мечта, которую ты можешь иметь, это стать первым.

Вилли Ломен не стал «the number one man», и в конце пьесы он кончает с собой. Самоубийство крайняя точка, экстремальная реакция на разочарование в самом себе, в своей человеческой ценности. Но даже те, кто, в отличие от Вилли Ломена, стал «the number one», в реальной практике деловой жизни чувствуют, что успех не принес им того, к чему они стремились, полноценности существования.

На первом спектакле «Смерть коммивояжера» в зале собрался «весь свет» Нью-Йорка, элита, победители, первые номера. В этот первый вечер, так и потом, много раз после того, как заканчивался спектакль и опускался занавес, в зале наступало молчание, ни аплодисментов, ни хлопанья стульев, ни гула голосов. Многие уже встали, они держат в руках свои пальто, но затем садятся снова, особенно мужчины. Сидя, они наклоняются вперед, чтобы не были видны их лица, а некоторые плачут открыто, не в силах скрыть ни от себя, ни от других, что судьба Вилли Ломена — это их судьба. Они, «победители» ассоциируют себя с неудачником Вилли. Стали ли вы победителем, или потерпели поражение, вы проиграли с того самого момента как только поверили в идею жизненного успеха как обладания богатством.

Успех, когда он определяется в абстрактных цифрах банковского счета, это шоры, щитки на глазах рабочей лошади, она должна знать и видеть только конечную цель, чувствовать все детали и нюансы дороги, ведущей к вершине. Окружающий дорогу ландшафт перестает существовать, способность ощущать красочность, объем окружающего мира атрофируется многолетней привычкой смотреть только вперед.

Так было и во времена Токвиля, когда идея личного материального успеха, как цель жизни, только зарождалась: «Американцы никогда не удовлетворены тем, что у них есть. Они идут от успеха к успеху, но в процессе погони у них нет времени получить от него радость. Они должны двигаться дальше. У них нет времени получить удовольствие от того, чего они уже добились. Так они и добираются до старости, не вкусив плодов своего труда».

Желание воспользоваться уже созданным богатством останавливает формула Время-Деньги. Время, истраченное на себя, это время отнятое у возможностей заработать еще больше.

Обладание богатством еще не означает умения им пользоваться, американская культура не воспитывает того искусства жить, наслаждаться всем широким спектром материального богатства, культуры, искусства, общения, которое характерно для привилегированных классов Европы.

 «Мы начинаем жить только в пенсионном возрасте», говорят американцы, посвятившие жизнь погоне за экономическим успехом. Но эта иллюзия, которой тешат себя стареющие американцы, не подтверждается жестокой реальностью. Придя к финишной ленточке успеха и получив призы, победители оказываются в стороне от общей дороги, на обочине, никому более не нужные и забытые.

«Эти несчастные, богатые старики во Флориде и Калифорнии, которые не знают что делать с собой. Они имеют достаточно денег, чтобы позволить себе почти все. Новые машины и новые лекарства, новые диеты и новые религии, новые фильмы, лучший климат на земле и в то же время они проецируют такое убожество, такую нищету жизни, которую вряд ли можно встретить в каком-либо другом месте.» Итальянский писатель Луиджи Барзини.

Реплика на русском Интернете :

«Недавно беседовал со своим знакомым, чрезвычайно успешным, и казавшийся мне человеком, добившимся всего, о чем я мог только мечтать. Он мне: «Понимаешь, я могу заработать очень много и зарабатываю! Но я не вижу сутками жену, не вижу как растут мои дети, у меня есть всё, но у меня нет времени этим пользоваться. Всё подчинено зарабатыванию денег, которые я уже и не знаю, на что тратить. И зачем мне это?! Жизнь проходит мимо меня, и в тоже время не могу остановиться, все будут видеть во мне неудачника!» И я понял, что его успех — это как приговор на всю оставшуюся жизнь.»

Михель Гофман, кандидат социологических наук, Колумбийский университет, Нью-Йорк.