В «коворке» ты работаешь в коллективе, но не решаешь чужих проблем и избавлен от конкуренции

Тема «побега из офиса» не теряет актуальности вот уже лет пятнадцать, с того самого момента, как Сеть освободила некоторых из нас от необходимости тратить время на поездку к рабочему месту и обратно. Но о чём не пишут фанатики дистанционного труда, либо пишут вскользь, выдавая за один из мелких побочных эффектов, так это о психологической травме, наносимой человеку отрывом от коллектива.

Человек — животное общественное. И поверьте или проверьте сами, перейдя на удалённую работу, вам тоже этой проблемы не избежать: пройдёт год, два или три — и она ляжет незримым, но ощутимым грузом на ваши плечи, как уже легла на плечи миллионов человек по всему миру. Что там, впору говорить о рождении нового тренда: побеге из дома обратно в офис! Разве что офис нового типа, где можно трудиться в одиночестве, но рядом с другими такими же несчастными.

Работу на дому принято рисовать в розовых тонах, да я и сам ни за что бы не поверил, что по офисной кабале однажды начинаешь скучать, если бы не личный опыт. Друзья считают меня журналистом, но сам себя я определяю несуществующим в русском языке термином «серийный предприниматель» (по аналогии с серийным убийцей, но англоговорящую аудиторию это отчего-то не смущает: там serial entrepreneur в чести). Это когда каждый год отвлекаешься на новый проект, и что-то проваливается, что-то получается, но конца-края этому не видно и другого образа жизни уже не мыслишь. Так что я сбиваюсь со счёта, пытаясь подсчитать, сколько точно месяцев из трудовой жизни был обязан посещать офис (по-любому меньше года) — и пользуюсь этим на полную катушку: у меня есть и сончас в рабочий полдень, и полтора часа спорта перед обедом, и много чего другого, что в классическом режиме «8×5» доступно, наверное, только сотрудникам самых прогрессивных компаний вроде Google да Facebook. Но вместе с тем есть и кое-что ещё. То самое треклятое одиночество.

Я не имею в виду одиночество в его пошлом смысле. У меня умница-красавица супруга, да и раньше особых проблем с противоположным полом не было. Речь о другом: о ежедневном дефиците живого общения, невозможности удовлетворить фундаментальную потребность человеческого существа. Если всё, что тебе необходимо по работе, сосредоточено на столе с компьютером и интернетом, живые контакты сами собой сводятся к минимуму. В первые годы такого режима боль, причиняемая одиночеством, компенсируется полученными преимуществами. Но через пять, десять лет болячка становится хронической. И ты начинаешь завидовать простому счастью жены — которая каждое утро закрывает дверь с той стороны, едет в транспорте, толкается в коридорах, ругается с коллегами и пьёт с ними чай.

Я не верю, что удалённая работа превращает в социопата. Даже наоборот, по мере того, как аккумулируются месяцы и годы домашнего труда, ты жаждешь общения сильней и легче сходишься с людьми. Но при этом собственно проблема не исчезает. Запад, активно пересаживавшийся на «дистанционку» в нулевые (в Штатах, по некоторым оценкам, так работает сейчас под десять процентов трудовой массы, а в Европе и все пятнадцать), хапнул горя полной мерой. Типичное решение проблемы предлагается психологами и просто доброжелателями, которые наработали жирный пласт рекомендаций: вести и следовать плану работ, писать дневник (и лучше публичный), максимально активно общаться с коллегами в Сети, делать перерывы на свежем воздухе и прочее подобное вплоть до домашних животных. Плохо лишь, что действительная конечная цель всех этих советов — улучшение работоспособности. Избавиться от ощущения одиночества они не помогают.

Лекарство, впрочем, найдено — и рецепт очевидный: человеку нужен человек, а значит, надо просто предоставить ему требуемое. Так появилось coworking space — арендуемое «пространство для добровольного совместного труда», где одиночки или небольшие коллективы оказываются в окружении себе подобных.

Форма, площадь, функциональное наполнение таких помещений в общем мало отличаются от современного офиса: те же открытые пространства, столы-стулья-компьютеры, то же забавное смешение зон для работы, релаксации и приёма пищи (вспомните «Прощай, кубикл»); тот же прицел на взаимодействие, расчёт на вдохновение. Принципиальное отличие — логическое: в «коворке» ты работаешь в коллективе, но не решаешь чужих проблем и избавлен от конкуренции. Новый уровень профессиональной социализации, если угодно.

Феномен коворкинга юн. Несмотря на то, что соответствующий термин появился ещё в конце 90-х, современный смысл он обрёл только во второй половине нулевых, а собственно в серьёзный бизнес превратился и вовсе недавно, за последние три-четыре года. Сегодня в Соединённых Штатах насчитывается около тысячи компаний, предоставляющих коворк-пространство, полно их в Европе, есть они даже в России — хоть отечественные, на мой вкус, и простоваты. Разрыв с Западом обусловлен разницей в ценах: за трудомесяц в российском коворке просят от нескольких тысяч рублей, тогда как по ту сторону Атлантики, например, месячный счёт может быть в сто раз больше (взгляните на частный клуб для трудоголиков NeueHouse). Так или иначе, открыты они, как правило, 24 часа в сутки, предоставляют клиентам площадь, коммуникации и безлимитные кофе-бутерброды; кто-то специализируется на работниках одного рода деятельности (вроде Dojo.la для айтишников), другие напротив сознательно усаживают рядом специалистов из разных областей и каждый день «тасуют колоду» (Grind).

Коворки на первый взгляд — лишь платный эквивалент кафе, библиотеки, да любого общественного места, где работать в принципе можно, хоть для работы оно и не предназначено. Но погружение в коворк-среду даёт ещё кое-что, помимо простого присутствия среди людей. Подбирающаяся здесь активная, талантливая, сравнительно молодая (средний возраст чуть больше 30 лет) аудитория сама по себе является уникально ценным ресурсом, правильное использование которого способно обеспечить и новые деловые контакты, и свежие идеи, оригинальные решения. По крайней мере западные площадки для совместного труда эту тему активно развивают: провоцируют клиентов на проведение семинаров, организуют постоянные выставки их работ и т.д.

Наконец, очень важный момент в том, что коворк — штука добровольная: люди выбирают его сами, осознанно, без принуждения. Попросту, вас никто не заставляет ходить туда. И эта мелочь меняет всё. Сказать честно, наблюдая за взрывной эволюцией coworking space, я до сих пор не могу отыскать в концепции добровольного совместного труда сколько-нибудь серьёзного изъяна. И охотно верю, что в ближайшие десять лет именно коворк станет доминирующим типом офисных помещений. В конце концов, помимо психологии есть и объективные предпосылки: к 2020 году почти каждый второй трудоспособный американец будет в той или иной форме работать на себя. Вряд ли мы пойдём другим путём.